Самид Агаев - Правила одиночества

– Эспрессо, капуччино?

– Эспрессо.

– А вам, Виталий Георгиевич?

– А мне хозяйку надо, у себя она?

– Да, пожалуйста, я сейчас ее предупрежу. Оксана скрылась в коридоре.

– Нравится? – спросил Виталик. – Хороша чертовка!

– Это публичный дом? – спросил Ислам.

– Ну что ты! Нет, конечно. Салон красоты. Но девушки здесь красивые, приветливые и отзывчивые к желаниям клиентов, если таковые возникнут.

Вернулась Оксана.

– Она вас ждет.

Виталик подмигнул Исламу и ушел. Ислам опустился в одно из кожаных кресел, стоявших у стены. Виталик своим уклончивым ответом только напустил туману, но ему здесь определенно нравилось. Вероятнее всего, это был бордель высокого класса.

Оксана приготовила кофе и поставила перед ним.

– Желаете, чтобы я заняла вас беседой? – спросила Оксана.

– Да, конечно, – сказал Ислам.

Оксана присела на соседнее кресло: коротенькая юбочка давала возможность разглядеть цвет ее трусиков – черный.

– О чем желаете поговорить?

– О японской поэзии, – сказал Ислам.

– Вам почитать стихи?

– Пожалуй.

– Хайку или танка? – спросила как ни в чем не бывало Оксана.

– Можно и того и другого, – сказал заинтригованный Ислам.

– Пожалуйста:

Или вот:

– Еще? – спросила девушка.

– Да.

– Спасибо, достаточно – сказал изумленный Ислам.

В этот момент из коридора выглянула девушка.

– Кабинет освободился, – сказала Оксана, – прошу вас.

Ислам поднялся и пошел за ней.

Посреди комнаты стояла высокая кожаная кушетка с отверстием для лица в изголовье.

– Раздевайтесь. Одежду сюда на стул можно положить. Ложитесь, сейчас придет массажистка.

– Догола? – спросил Ислам

– Если хотите – вот простыня, а так можете остаться в трусах.

Оксана улыбнулась и вышла.

Ислам стал раздеваться.

Это было забавно: жрицы любви в борделе говорили о японской поэзии, хотя что тут необычного? Так все и начиналось когда-то: гейши, гетеры – все они отличались не только красотой, но всесторонним образованием; главными же достоинствами жены должны были быть честь, целомудрие, нравственность.

Поистине этот день был полон сюрпризов. Ислам лег на живот и накрылся простыней – в комнате было прохладно. Через некоторое время услышал, как открылась дверь и приятный женский голос произнес:

– Здравствуйте.

Ислам, не поворачивая головы, поднял в приветствии руку. Звякнула дверца стеклянного шкафа, чмокнула крышечка флакона. Массажистка сняла с него простыню, быстрыми мазками стала наносить маслянистую жидкость на спину. Ислам вздрогнул от холода.

– Извините, – сказала женщина, – руки я погрела, а вот масло нагреть сложно.

– Ничего, – успокоил ее Ислам.

Энергичными движениями она принялась растирать кожу. Затем перешла к легким пощипываниям, шлепкам, и только после этого начала разминать мышцы. Ислам едва сдерживался, чтобы не застонать от удовольствия. Резкими нажатиями, короткими сильными хлопками она заставляла трещать позвоночник. Когда массажистка стала обрабатывать предплечья, она вдруг остановилась и неожиданно спросила:

– Что это у вас на шее, родимое пятно?

– Следы от пыток, – пошутил Ислам, но через некоторое время подтвердил и поинтересовался: – А почему вы спрашиваете?

– С родимыми пятнами надо быть поосторожнее – они не любят фамильярности.

Девушка продолжила массаж, прошло еще несколько минут, и она добавила:

– Но я спросила не поэтому. Я когда-то знала человека, у которого тоже было родимое пятно на шее. Правда, это было очень давно – так давно, что, встреть я его сейчас, вряд ли узнала бы, а про пятно помню.

– Любопытно, – сказал Ислам, – как же звали этого человека?

– У него было очень оригинальное имя: его звали, как мусульманскую религию, – Ислам.

До Ислама не сразу дошел смысл сказанного.

– Какое совпадение! – наконец произнес он. – Представьте себе, меня тоже зовут так. А где это было?

– Это было в Ленкорани – есть такой провинциальный городок на юге Азербайджана, мой отец служил там. Он был военным.

Она еще продолжала говорить, в то время как Ислам повернулся на бок и сел на кушетке, вглядываясь в лицо женщины.