Самид Агаев - Правила одиночества

– А ты разве не догадываешься?

В постановке вопроса таился ответ. Но Ислам не рискнул произнести его.

– Честно говоря – нет.

– Какой же ты недогадливый! Оттого, что тебя нет рядом, иначе я бы поживала еще лучше. А разве ты не испытываешь то же самое?

– Да, конечно, – неуверенно сказал Ислам, – он не ожидал от мусульманской девушки такой прыти.

– Как идет бизнес? – спросила Медина.

– Нормально.

– Когда ты приедешь?

– Я не могу сейчас сказать – много дел накопилось, разберусь и приеду.

– Хорошо, я буду ждать, – произнесла Медина.

Слова эти, конечно, были несколько преждевременны, но Ислам все равно почувствовал некоторое томление. Возможно, он все-таки отстал от жизни, и молодежь уже вся такая – движется напролом, никаких условностей, приличий. Надо съездить еще раз, провести с ней побольше времени. Положил трубку и отправился в ванную, сразу же забыв о состоявшемся разговоре.

Выстрел прозвучал, когда он закрывал дверь холла на лестничной площадке. Пистолет был с глушителем: тупой звук и фонтанчик штукатурной пыли. Его спасло то, что в момент выстрела открылась дверь лифта и из него раздался собачий лай. От неожиданности рука киллера дрогнула. Потом ошеломленный Ислам услышал звук шагов сбегающего по лестнице человека. Из лифта выглянула женщина, с трудом сдерживающая на поводке огромного ротвейлера, и, сказав: «Это не наш этаж», – поехала дальше. Ислам бросился к окну и увидел, как из подъезда выбежал мужчина, прыгнув в поджидавшую его «девятку», и машина умчалась на бешеной скорости. Номеров на ней не было. Ислам стряхнул с плеча известку и вызвал лифт.

Нодар встретил его в шелковой пижаме.

– Ты что, спать собрался? – спросил Ислам. – Я не вовремя?

– Ну что ты, друг, – радушно ответил Нодар, – ты всегда вовремя, просто так приятно ходить – легкая совсем. Заходи.

На заросшей волосами груди матово поблескивала тяжелая золотая цепь. Он провел Ислама в гостиную и усадил в черное кожаное кресло. Ислам поехал к Нодару, чтобы рассказать ему о покушении, посоветоваться. Не в милицию же идти! Но никак не мог решиться заговорить об этом. Его все время что-то останавливало. По телевизору диктор рассказывал о событиях в Грузии.

– Что там интересного? – спросил Ислам.

– Да Шеварднадзе, мать его, сам на себя покушения устраивает, старый лис, только машины портит. Когда уйдет? Уже всех достал! Выпьешь?

На журнальном столике стояла глиняная бутыль, тарелка сулугуни и хрустальный стакан. Ислам отказался.

– Чего так? Выпей! Хорошее вино, из Грузии.

– Я только вчера из Баку прилетел – в голове еще шумит, акклиматизация должна пройти.

– Да брось, твоей голове уже ничего не поможет, и хуже, чем есть, не будет, это возраст.

– Спасибо, друг, всегда найдешь, чем утешить. Нодар засмеялся хриплым прокуренным голосом:

– Мне можно, я старше тебя.

Нодару было около шестидесяти, но для своего возраста он был очень энергичен.

– Я, друг, на зоне двадцать лет оттянул, целыми днями на морозе, бригадиром был. Ребят выведешь, а сам смотришь. Хоть бы раз заболел! С утра чихнешь пару раз – и все. А сейчас форточку откроешь – через пять минут готов, простыл. Так что пить можешь смело: голова зашумит – будешь знать, от чего. Обидно, когда шумит у трезвого.

– Железная логика.

– Я тебе серьезно говорю. После сорока просыпаешься после этого дела – думаешь, что из-за вина плохо себя чувствуешь, а если трезвый просыпаешься и чувствуешь себя плохо – понимаешь: это уже возраст. Очень неприятно. Поэтому, чем позже ты начнешь это осознавать, тем лучше. Человеческая жизнь прекрасна иллюзиями – больше в ней ничего хорошего нет. Родился, прожил и умер. Зачем и кому это нужно? Так что, как говорил один поэт: «Перейди в мою веру, учись у меня, пей вино, но не пей эту горечь вселенной».

Нодар помолчал, затем спросил:

– Налить?

– Налей, – согласился Ислам.

– Ну вот, это другое дело, – улыбнулся Нодар, – я же не могу пить один.

– Ты пил один, пока я не пришел.

– У меня было безвыходное положение. А сейчас, когда ты здесь, не могу.

Нодар достал из серванта хрустальный стакан, наполнил его до половины и протянул. Ислам взял вино, с удовольствием вдохнул его пряный аромат и сделал глоток.

– Как называется?

– «Хванчкара».

– Хорошее вино, – похвалил Ислам. – А где жена?

– Не знаю, – зло сказал Нодар, – ходит где-то. Таблеток наглотается, дура, и с ума сходит.