Владимир Шапко - Общежитие

Сердце Кропина обмирало. Он уже понял, он уже знал, что поместье это на возвышенности Андрея Желябникова, и не верил в это, не хотел, чтобы это было так… Он зачем-то начал ходить, путаться в домишках перед оврагом. Эти дома были, собственно, остатками какой-то деревеньки.

Из-за старого забора быстро выглянула голова в полосатой лыжной шапке…

– Эй, товарищ! – подв и г себя к забору Кропин. – Можно вас?..

– Сейчас… – голова в лыжной шапке исчезла.

Озираясь, Кропин опустился на лавочку возле ворот. Гнилая доска треснула. Кропин вскочил. Хотел осторожно присесть ближе к столбику лавки, но передумал, вошёл во двор.

Старый домик стоял в глубине, перед огородом. Посередине пустого двора зачем-то был воткнут в землю кривой, какой-то увечный лом. Рядом валялась причудливая, как хризантема, лопата. (Видимо, намеревались когда-то что-то начать, сделать.) Неподалёку без колёс, никуда не доехав, застряла телега. Так застревает в земле плуг.

Однако руша весь этот застой, стремительно бегали от петуха мгновенно худеющие куры. Необоримым кровавым светочем трепался у земли петушиный гребень. Потом, как из растрёпанной капусты, брезгливо выпутывалась лапа с распущенной шпорой…

Хозяин всё не шёл. Кропин присел на чурбачок у самого дома… В раскрытой темноте сарая вдруг точно начали раздирать в длину двух кошек, делая из них мерные метры. Там же неожиданно забаловалась, всё круша, оглобля. Какое-то время не могла уладиться на земле… По логике этого театра абсурда, сознание Кропина испуганно ждало теперь пронзающего электрического звонка. Или, на худой конец, крика убиваемый женщины…

– Где вы?! – грянуло над головой с чердака.

– Да здесь я! здесь! – выбежал на середину двора Кропин.

Внутри хибарки будто началась драка – и, хватаясь за косяки дверей,возник странный хозяин. Старик. Всё в той же полосатой лыжной шапке, с лицом – как уцелевшее германское королевство со свисшим чулком братьев Гримм… Увидел папку у Кропина. «Вы из земнадзора?» – «Да нет же! Нет!Чёрт побери!» (Куда девать эту папку? Выкинуть, что ли?) Старик с облегчением стащил полосатый чулок. Голова его оказалась сродни пятнистой фасоли…

После всех разъяснений хозяина они сидели на лавочке (ближе к столбикам каждый) и смотрели через овраг на усадьбу, за которой над лесом уже замер закат…

– Их нет сейчас там… Зря пойдете, – говорил старик. – Пару часов назад только уехали… Хотя нет – вон уже возвращаются… Уже управились…

Вдоль сетки рабица переваливалась «Волга», взбивая к закату взвеси красной пыли. Остановилась напротив железных ворот. Вылезли наружу мужчина и женщина. Толстоватый мужчина в футболке потягивался, сигналя округе обширной лысиной. Высокая тощая женщина была деловита, шныряла всюду по-щучьи. Стали доставать из багажника плоские корзины. («Специальные, под цветы», – комментировал старик.) Шли с ними к воротам – широко. Будто аэропланы.

– Сейчас загрузятся и… по новой… – посторонний, выскочил из старика жаргонизм.

– Что «по новой»? – так же посторонне спросил Кропин, не сводя глаз с двух людей, теснящихся уже в калитке.

– …На базар… Или к метро, – пояснил старик.

Кропин поднялся, пожал руку старику.

В траве овражка – ручей припрятывался. Слезился как крокодил. Какие-то птицы вскрикивали. Трепыхались в кустах точно в ловушках. Кропин по мостику перешёл на противоположную сторону. Стал подниматься пологим склоном.

Остывающий у калитки автомобиль пах как зверь.

С перерывами, несколько раз надавливал на кнопку звонка. Никто к калитке не шёл. Рискнул открыть её и войти… В глубине усадьбы стоял весь медный, закат собравший, дом. Большие окна его были по-вечернему скользкими. Тем не менее Кропин двинулся к ним. Шёл подальше от яблонь, стремясь быть на виду. Поднялся на высокое крыльцо. Дверь была открыта внутрь и завешена марлей от комаров. Надавил на косяке кнопку ещё одного звонка, вслушиваясь. Ничего. Видимо, не работает. Или нет электричества. Постучал костяшками пальцев по косяку. Тоже тишина. Тогда ступил внутрь. В глубине большой комнаты сразу увидел мужчину. Его, как блин, лоснящуюся лысину. Сидя за столом к Кропину спиной, мужчина отщёлкивал на счётах. Выглядел натуральным бухгалтером. Срыгнув на стол не мало денег, царевной-лягушкойвалялся дамский кошелёк… Кропин кашлянул:

– Извините… Здесь жи…

Мужчина вскочил.

– Вы кто такой?!

И глядя, как Желябников зло сгребает деньги с кошельком, сбрасывает всё в стол… Кропин понял, что никакого разговора не будет, что приехал он зря. Устало сказал: