Евгений Бузни - Джалита

В нормальных домах, что выросли за изгородью, по две двухкомнатных квартиры с душевой, туалетом, кондиционерами и отдельным закрытым двориком — пакистанский стиль жизни. Окна есть, но они закрыты деревянными жалюзями, спасающими от солнечного пекла, пыльных бурь и непрошеных взглядов.

Когда Андрей с женой вошли в квартиру, то молодая хозяйка чуть не упала от ужаса. В доме два месяца никто не жил, и пыль легла толстым слоем не только на пол, но и на всю мебель мягкую и жёсткую. Решётки на окнах, конечно, предохраняют от пыли, но лишь в какой-то степени. Когда весь воздух на десятки километров насыщен пылью, и всё живое как бы перестаёт дышать воздухом, а ощущает лишь пыль мелкую настолько, что сама песчинка в одиночестве, оторванная от мириадов других, никем не будет замечена и почувствована, но в тесном соединении с подругами, сбитыми вместе мощными потоками воздуха, песчинки очень заметны, так что даже, когда они ещё совсем далеко, порой за сотни километров, люди уже видят эту ужасающую тёмную массу и заранее начинают плотно закрывать все ходы и выходы из дома, понимая в то же время, что эта пыль свои щели всё равно найдёт, поносится по комнатам, и, если её не разносить бурными движениями тел и воздушными струями кондиционера, то она вскоре успокоится и уляжется, укрыв собой всё, что не было спрятано. Что же тогда удивляться тому, что первые несколько часов жизни в новых условиях ушли у молодых людей на сметание пыли, а потом её смывание водой из шланга.

К этому несчастью первого дня добавились бегающие по стенам и потолку вараны. Бедная Верочка не знала, что очень скоро привыкнет ко многому, что кажется на первый взгляд совершенно недопустимым, и потому не стоило ей так расстраиваться и расходовать нервные клетки, которые, как некоторые заявляют, не восстанавливаются. Эти безобидные, в сущности, пресмыкающиеся привели Веру в ужас, но все попытки избавиться от них оказались безрезультатными. Покидать дом они не хотели, гоняйся ты за ними с веником, хлопай на них ладонями, кричи или поливай водой. Они быстро перебегали из угла в угол, забирались на потолок, прятались на кухне или в ванной, а потом успешно возвращались назад, угрожая свалиться на голову или на стол в случае неудачного прыжка за насекомыми. Более того, они ухитрялись менять окраску своего тела в зависимости от того, на чём присосались своими лапками-присосками. И окажись один из них, к примеру, на голубой поверхности кафельной стены кухни, то не сразу и заметишь его поголубевшее хвостатое туловище. Лишь уставленные на тебя маленькие точки глаз вдруг привлекут внимание и испугают неожиданностью.

Что же до бабочек, которых с удовольствием пожирали вараны, ловко подкрадываясь таким образом, что и не заметишь, как бабочка уже в хищной пасти, то это явилось для наших приезжих другой неожиданностью. Дело в том, что не успели они даже вымести пыль из квартиры, как пролился короткий, но довольно обильный дождь, сделавший жаркий воздух влажным, но прохладным только в момент падения дождевых струй. Зато сразу после прекращения дождя со всех сторон начали лететь тучи бабочек, которых здесь называют мансунками от слова «мансун», что означает сезонный дождь. Это, естественно, местное название. Европеец сказал бы «муссон», и тогда бы бабочек прозвали муссонками.

Но дело не в названии, а в том, что эти глупые крылатые существа летят на свет лампочек, где летают, толпясь, тысячами вокруг горячего стеклянного шара, затмевая своими толпами свет. Те бабочки, что прилетели первыми и оказались ближе к свету, сгорают и падают, оставляя очередь другим. К утру вся земля под уличными фонарями будет усеяна прозрачными крылышками погибших бабочек. Но вараны любят живых, не сгоревших насекомых. Они устраиваются поблизости от источника света и спокойно без особого труда насыщаются, не переживая, что могут переесть и, не боясь, что могут проголодаться.

И всё-таки жизнь на новом месте налаживалась. Привыкли, ложась спать, прятаться от комаров под москитные сетки, появляясь на улице, осторожно ходить по дорогам, чтобы невзначай не наступить на змею, и, во всяком случае, не бояться при её появлении, не подходить близко к верблюдам, могущим чего доброго презрительно сплюнуть на незнакомца. Каждое утро Андрей приходил к высокому дереву пипал из рода фиговых деревьев, старому высокому, казалось бы, охрипшему и покорёженному от древности, со свисающими, как у баньяна, мочками высыхающих корней дереву, под которым все собирались на работу, вместе с другими энергетиками садился в автобус или джип начальника станции, полицейский открывал ворота, и они отправлялись на тепло электростанцию, где русские специалисты работали бок о бок со своими пакистанскими контрпартнёрами.