Евгений Бузни - Александра

Когда со всех сторон радио и телевидение, газеты и журналы давят на психику утверждениями, что русский народ де всегда был ленивым, вором и бестолочью с рабской психологией, то у многих руки опускаются хорошо трудиться, оставаться после смены, чтобы додумать рационализаторское предложение, пойти на бесплатный субботник и так далее. Скажи человеку сто раз, что он дурак, глядишь, и поверит. А когда писатели писали в романах, поэты в стихах, песенники в песнях «Широка страна моя родная» и «Человек проходит как хозяин», то волей не волей плечи раздвигались, руки становились сильнее от гордости, что живёшь в такой замечательной стране.

Но это вопрос психологии, а ведь есть и экономика — концентрированное выражение политики. Когда в печати сообщают о предстоящих плохих урожаях зерновых, то за рубежом немедленно повышаются цены на этот продукт. Капиталист никогда не забывает о своей выгоде. Он и помощь окажет только в обмен на что-то, что ещё выгоднее для него. Потому у нас открытые статистические данные по экономике часто расходились с фактическими. Но этим воспользовались нечестные руководители, которые стали искажать отчётность с целью собственной наживы от ограбления государства.

Так что, как говорится, всякая палка о двух концах. Государственному деятелю нужно уметь балансировать, но не каждому удаётся.

Егор Кузьмич был многолетним приверженцем положительных эмоций в своих выступлениях. Его оптимизм в годы перестройки на фоне всеобщего охаивания государства казался нонсенсом и диссонировал с политикой Горбачёва, с политикой, которую начинал Ельцин. Потому они и схлестнулись, и никто не хотел уступать.

Но Лигачёв был пока наверху, хотя время его пребывания на Олимпе власти катастрофически шло на убыль. Как всегда уверенный в своей правоте, без тени сомнения в нужности своих слов для народа, он начал выступление с главного — Ельцина, который был теперь в роли подсудимого. Спектакль продолжался.

— Уважаемые товарищи! Быть может, мне труднее, чем кому-либо из руководства, говорить в связи с выступлением Бориса Николаевича Ельцина. И не потому, что шла речь и обо мне. Просто пришла пора рассказать всю правду.

Почему трудно говорить? Потому, что я рекомендовал его в состав Секретариата ЦК, затем в Политбюро. Из чего я исходил? Исходил из того, что Борис Николаевич Ельцин — человек энергичный, имел в ту пору большой опыт в руководстве видной, всеми уважаемой в нашей партии Свердловской областной партийной организацией. Эту организацию я видел в работе, когда приезжал в Свердловск, будучи секретарем ЦК.

Нельзя молчать, потому что коммунист Ельцин встал на неправильный путь. Оказалось, что он обладает не созидательной, а разрушительный энергией.

Поистине жаль, уважаемый читатель, мне лично, что эту разрушительную, а не созидательную силу Лигачёв заметил и отметил только у Ельцина, хотя в не меньшей степени то же самое было у Горбачёва. Почему он молчал о том, кто был с ним рядом, почему говорил правду только о Ельцине?

Его оценки процесса перестройки, подходов и методов работы, признанных партией, являются несостоятельными, ошибочными. К такому выводу пришли и Московский городской комитет партии, и Пленум ЦК, на котором он был в добром здравии. На пленумах Московского горкома и ЦК КПСС выступило более 50 человек, и все единогласно приняли вам известное решение.

Есть в его выступлении разумные предложения. Но в целом оно свидетельствует о том, что он не сделал правильных политических выводов.

Более того, он представил всю нашу политику как сплошную импровизацию.

Вы заметьте, товарищи, политику перестройки объявили без глубокого анализа… и начали не так, как надо было начинать… и заметных результатов не достигли.

Достигли результатов, Егор Кузьмич, достигли, но, к сожалению, не тех, что нужны были народу. Кроме гласности ничего не получили, но и ту использовали во вред людям.

Значит, всё, что сказано в докладе и выступлениях делегатов в течение четырёх дней на сей счёт, — это сплошные небылицы? Значит, труд партии и народа напрасный? Ну, позвольте, это глубокое заблуждение. Объективно говоря, такое заявление направлено на то, чтобы посеять сомнения — а этого так ждут от нас недруги за рубежом. Посеять сомнения в правильности проведения политического курса партии. Прости, но мы с тобой тут уже расходимся не только в тактике, но и в стратегии.

Кстати говоря, ты пользуешься весьма сомнительным приёмом, просто не товарищеским: сначала приписываешь то, что несвойственно другому, а затем обрушиваешься и осуждаешь его. По меньшей мере это странно. Ты не прав, Борис.