Евгений Бузни - Александра

Поэтому от имени нашей делегации я не поддерживаю просьбу о его политической реабилитации. Ведь где бы мы ни работали, есть у нас ещё одна серьёзнейшая обязанность: всемерно укреплять единство и сплочённость нашей партии — залог успеха, нашу цементирующую силу.

Председатель ЦК профсоюзов Шалаев был, возможно, готов к критике Ельцина, но сначала зачитал полностью подготовленный заранее текст без отклонений. Нет, он вроде бы хотел сказать и даже начал: «Я не могу не остановиться на выступлении товарища Ельцина». Но слишком долго он говорил о проблемах социальной политики, национальном доходе и ценообразовании.

Горбачёв напомнил о регламенте, и пришлось завершить выступление бравурной здравицей перестройке.

Да, так бывает. То ли человек сам не может, то ли напротив, может и смотрит далеко вперёд, предвидя изменения, в которых не хочет затеряться на вторых ролях. И вопрос не в том, правильно ли это в плане, скажем, лично Шалаева, а в том, хорошо ли это для народа, который так и не понял в тот момент, что же думал профсоюзный лидер по поводу скандала, и что же думать им, если они его поддерживают и на него смотрят… Тут всё дело в совести человека. А именно об этом говорил, не стесняясь, следующий оратор — первый секретарь ЦК партии Эстонии Вяляс: Дорогие товарищи! Я хочу сказать сугубо личное мнение по поводу выступления Бориса Николаевича Ельцина. Он был в Никарагуа и возглавлял там делегацию Верховного Совета СССР. Он встретился там с народом, с сандинистским руководством. С самого утра до поздней ночи Даниэль Ортега сам был за рулём, ездили мы по стране. Сандинисты просили: «Расскажите о перестройке. Это настолько важно для нас». А потом после октябрьского Пленума сандинисты спрашивали у советского посла, каким словам Ельцина верить: тем, что он нам говорил, или тем, что были потом? Здесь вопрос партийной этики, партийной совести. О реабилитации можно говорить, я думаю, наш высокий партийный форум может это делать: но может ли человек реабилитировать свою партийную совесть? Это, наверное, вопрос коммуниста самого, и должна быть смелость об этом сказать.

Дело в том, что, выступая на текстильном комбинате (плохой ещё текстильный комбинат, мы помогаем строить) перед рабочими, может быть, по недомыслию, может быть, по усталости, он допустил фразу: «Что вы, работать не хотите? Без штанов ходите». Увы, это передало телевидение. А рядом был переводчик, который переводил всё верно. Больно, потому что действительно в Никарагуа есть ребята, у кого нет ещё одежды. Нет одежды. И вы знаете, когда мы говорим об интернационализме, какой подарок, когда из Свердловска (я подчёркиваю) мы получили, и из Свердловска, и из Новосибирска, и из Ленинграда, и из Эстонии самые простые подарки. Может быть, впервые никарагуанский ребёнок держал в руках игрушку. Вот это интернационализм. Но, с другой стороны, всегда партийная совесть подскажет: быть уважительным к тем друзьям, к кому ты приедешь.

Я думаю, наш партийный форум спокойно, по партийному, принципиально решает проблемы, для этого у нас есть партийная мудрость, есть выдержка. Но я говорю: человек, который выступает перед высоким партийным форумом, должен иметь для этого партийную совесть.

Завтра мы вернёмся домой, и народ нас спросит: «Вы всё делали, чтобы быть честными перед партией?» И мы должны сказать: «Да, мы всё делали». И мы должны, каждый из нас должен иметь перед народом полное моральное право сказать: «Мы недаром провели здесь четыре дня, мы были честны перед своей партийной совестью, и мы правильно определили пути решения главных вопросов, от которых зависит дальнейшая судьба перестройки, судьба социализма».

Я умышленно не говорю об аплодисментах после выступлений ораторов.

Они, конечно, были. Делегаты не сидели зажатыми в своих театральных креслах. Аплодировали они Горбачёву, поддерживали криками и ладонями Ельцина, хлопали и Вялясу. Не описываю их реакцию лишь из экономии времени. Но представить себе это можно. Зал давно разделился на правых и левых, только одних было больше других меньше, одни отрыто выражали свои эмоции и взгляды (это те, кто поддерживал руководство у власти), другие похлопывали исподтишка, с оглядкой на сидящих рядом.

Председатель Комитета советских женщин Пухова по-женски обошла вниманием выступление Ельцина, но за нею слово предоставили Лигачёву.

Тут позволю себе маленькое отступление. Егор Кузьмич мастер риторики. Главным стержнем его политики было всегда — не выносить сор из избы, говорить, что всё у нас хорошо. Таковой была политика всего государства многие годы. Правильно это или нет? Одним словом ответить трудно.