Владимир Логинов - Ад криминала - Рассказы и очерки

Я очнулся, чувствуя необыкновенную легкость в теле. Дверь подвала была распахнута, и на пороге стоял Мадула, держа плечики с чистой белой рубашкой. Я все понял, подошел к нему и взял рубашку. А когда надел ее, мне завели руки за спину, связали их и повели наверх.

Яркий дневной свет ослепил — несколько секунд я вообще не мог открыть глаза, а меня подталкивали коленкой к "козлу” (ГАЗ-69) со снятым брезентом. Когда я сел в него, то не увидел щитка приборов и даже педалей, а машина стояла на спуске, который обрывался в глубокую кручу. Вдоль кручи белела каменистая дорога, убегая в густые заросли пышной зелени.

Видимо, вся банда Мадулы была в сборе — около дюжины человек. Они были довольны такой необычной казнью, а профессор даже собирался произнести речь, как вдруг из-за ущелий послышался гулкий шум: два вертолета стремительно приближались к нам.

— Пускай! — заорал Мадула Магомеду, стоявшему рядом со мной.

Машину подтолкнули, и она, вздрогнув, покатилась к пропасти.

Из приближающегося вертолета ударил пулемет. Я оглянулся: Мадула и еще двое упали на землю, остальные бросились врассыпную, прячась за сараями и складами. Мой "козел" разгонялся, подпрыгивая на камнях. Я решил выпрыгнуть, но с ужасом обнаружил, что привязан к сидению. И тут увидел, мне наперерез мчится из зарослей грузовик (ЗИЛ-130). Сквозь грохот и шум вертолетов, с которых уже не стреляли, кто-то кричал в рупор, выставленный из кабины, чтобы я ложился на пол. Потом было столкновение, "козел" перевернулся.

Я оказался придавленным машиной. Правая рука была сломана, лицо разбито, но от радостного ощущения, что жив, даже не чувствовал боли. Машину осторожно приподняли, и я увидел веселое лицо Ахмета.

— Живой! — воскликнул он, перерезая веревку за моей спиной.

Из ущелья донеслись одиночные выстрелы — значит, все-таки кого-то упустили. Горел сарай рядом с гаражом. Шифер так трещал, что, казалось, заглушал даже автоматные очереди.

Подошли мои коллеги, старший опер Саша Бодрый взял меня под левую руку.

— Ты уже, наверное, ни на что не надеялся? — спросил он, пытаясь улыбнуться.

— Они меня чем-то кололи, и мне все было безразлично.

— Твари! Но, слава Богу, мы хоть успели.

Мы подошли к вертолету. Здесь на траве лежал раненый Мадула.

Он смотрел на меня глазами загнанного волка. Я напряг память и, присев перед ним на корточки, сказал на прощанье:

— Жаль, профессор, что теперь коран выйдет в другом переводе. Там о тебе была очень удачная мудрость: "Кто возился с дровами, тот возился и с золой!"

Он плюнул мне в лицо и отвернулся. Это было последним выражением его ненависти. Бандит знал, что "вышки" ему не миновать…

В вертолете у меня неожиданно закружилась голова: глаза жгло огнем, в ушах звенела какая-то шальная музыка. И вдруг я увидел живую Катю, сидящую рядом с Саидом. Она смотрела на меня в упор своими широко раскрытыми глазами. Что было потом — не помню.

…Я провалялся в больнице два месяца. Семью перевезли в другой город, и поэтому меня никто не навещал. И только когда Саша Бодрый сообщил, что при задержании убит последний преступник из банды Мадулы, на душе отлегло: я даже стал подходить к окну и в первый раз за время лечения попросился на прогулку. Однако страх еще долго преследовал меня, хотя смерти уже и не страшился. Но меня боялись родные, и я сам боялся жить. В таком состоянии я находился больше года и только теперь, как мне кажется, вполне здоров.

Тирасполь прощался с погибшим казаком. Гроб с телом убитого подвезли к Дому офицеров, где собралось тысяч пять жителей. Из окон и с балконов близлежащих домов глядели на панихиду жены и дети офицеров четырнадцатой армии, которой маршал Шапошников приказал в конфликт не вмешиваться. Траурная музыка прерывалась надрывно-патриотическим голосом:

— Володя погиб за нашу молодую республику! Защитим родное Приднестровье от румынского агрессора!..

Я стоял перед гробом, держа в руках диктофон и шляпу. Судьба покойного, голос из репродуктора и мое "я” оказались связанными в узел, развяжет который только вечность. Дело в том, что наши пути уже пересекались. Пятнадцать лет назад. В комитете ВЛКСМ завода литейных машин имени С. М. Кирова, куда мы с казаком Владимиром Глининым [8] Фамилия героя изменена. пришли оформляться на работу в обрубочное отделение литейного цеха.