Владимир Логинов - Ад криминала - Рассказы и очерки

Старухи решили, что он наконец-то взял отпуск, собирались поинтересоваться у Анюты, да не успели…

Через несколько дней во дворе ухоженного дома отставников прямо перед лавочками остановилась новая черная "Волга". Всезнающие соседки не сводили глаз с сидевшего за рулем мужчины. Он был в темных очках и белом костюме. Заглушив мотор, элегантный незнакомец открыл дверцу машины и, выбравшись из нее, поздоровался. Мария Ивановна, Лидия Георгиевна и генеральша Ольга Семеновна ахнули, узнав Леньку. Когда он скрылся в подъезде, первой пришла в себя генеральша.

— Наверно, начальника какого-нибудь возит, — выдохнула она, тараща глаза на автомобиль.

— Похоже, — согласилась Мария Ивановна.

А Лидия Георгиевна промолчала. Перед ее внутренним оком еще стоял в полный рост красавец Ленька.

Тут в дверях подъезда появилась Анюта, которую вывел под руку Ленька. У Анюты после смерти мужа и перенесенного менингита сильно сдали ноги. И поэтому она ходила с трудом.

Ленька заботливо усадил свою хозяйку в машину и, захлопнув за ней дверцу, занял место за рулем. "Волга" почти бесшумно выкатилась со двора и скрылась за углом дома.

Когда через час она снова появилась во дворе и из нее выбралась Анюта, соседки соскочили с насиженных мест и усадили больную рядом. Едва Ленька выехал на дорогу, Анюта радостно сообщила подругам, что консультировалась у профессора "по ногам" и последний обещал ей скорое исцеление.

— А возить на процедуры меня будет Леонид Петрович, — с гордостью заключила Анюта. — На своей машине.

— Как на своей? — вскричала Лидия Георгиевна. — Это его машина?!

— Его, собственная… на днях купил…

— Да где он деньги взял? — удивилась генеральша.

— Как — где? Заработал.

— На помоях заработал? — съехидничала Лидия Георгиевна.

— На помоях, — улыбнулась Анюта. — Он же был и за шофера и за грузчика.

— И мусор больше убирать не будет?

— Нет, не будет. Да и зачем ему теперь? Была у него мечта на машину заработать. И вот… заработал. Теперь он экономистом будет.

— От мусорщика так сразу в экономисты? — засмеялась генеральша.

— Так он же институт кончил.

— Что…о?!

— Да, да, — гордо сказала Анюта и поднялась на ноги. — И еще вам новость: мы решили пожениться!..

— Так он же младше тебя, — холодно сказала Лидия Георгиевна.

— Ну и что? Подумаешь, каких-то двадцать лет… Он хороший… Он у меня пять лет прожил и слова грубого не сказал…

В тот же вечер, когда бывший мусорщик возвращался домой, Мария Ивановна, Лидия Георгиевна и генеральша Ольга Семеновна в один голос пожелали:

— Спокойной вам ночи, Леонид Петрович.

— Спокойной ночи, — ответил с улыбкой экономист. Леониду Петровичу Шитикову шел тридцать первый год. Родом он был с Украины и рано остался сиротой: отец без вести пропал на фронте, мать погибла в бомбежку, и воспитала его тетка, жившая рядом со Староконным рынком в Одессе. Там же, в Одессе, Леонид закончил школу, а после армии — Ростовский институт народного хозяйства. Ему в полном смысле Одесса была мамой, а Ростов — папой. Может, оттого, что пришлось Шитикову поголодать и "повкалывать", особенно остро чувствовал он страсть к большим деньгам и комфорту. Болезненное самолюбие и местечковое тщеславие нищего одессита сделали его рабом трехступенчатой мечты. Мечта номер один: машина, непременно черная и обязательно "Волга". Мечта номер два: шикарная квартира, обставленная по-генеральски. Мечта номер три: невероятной красоты молодая жена, начальствующее кресло, дети… Эти три мечты Шитиков предполагал воплотить в жизнь за пятнадцать лет. А было ему в ту пору, когда он наметил эту программу, двадцать пять. Теперь, сидя в ванне, после первого дня за рулем собственной "Волги", он с наслаждением тер мочалкой спину и улыбался, глядя на облупленные стены. Он уже видел перед собой арабский кафель, зеркала, а в них — обнаженные, совершенные формы молодой жены. Но это только через пять лет. Да, ровно столько лет жизни он отпускал бедной Анюте.

Но пять лет — это предел. Ни в коем случае не больше. Но желательно — меньше…

Однако спустя неделю для Шитикова начались серьезные испытания, которым он стал изредка подвергаться все последующие годы своей жизни. В субботу вечером Анюта извлекла из почтового ящика, закрепленного на двери квартиры, повестку в ОБХСС на имя своего квартиранта. Гражданин Л.П.Шитиков приглашался к инспектору ОБХСС С.С.Мунтяну. Анюта смутно догадывалась, что к появлению этой бумажки имеют отношение соседушки, но квартиранту об этом не сказала. Горю вдовы-невесты не было предела: ноги заломило, закрутило, и она едва добралась до постели. Леонид Петрович тоже был ошеломлен; он то бледнел, то краснел и чуть не плакал от обиды.