Рэй Брэдбери - Маски

— Но где же он? — Она посмотрела на Латтинга. — Это вы — мистер Латтинг?

Она сделала несколько неуверенных шажков. Потом она узнала бриллиантовый перстень на его левой руке.

— Так это вы и есть!

— Как знать, — рявкнул Латтинг. — Если вы ищете того джентльмена с розовым бесстрастным лицом, каштановыми бровями и ямочкой на щеке, мадам, то вряд ли вы его найдете. Мы не бываем совершенно одинаковы. Вернуться назад невозможно. И вам не советую. Все переменчиво. Вот он я. Чем могу служить?

— Вечеринка, — прошептала хозяйка, чтобы не смутить гостей упреком, — от нее ужасный шум.

— Неужели? — прошептал мистер Латтинг, склоняясь к ней, и в этот самый миг его правая рука плавно, неслышно, украдкой, исподтишка сменила прежнее лицо на новое — устремленное вперед лицо подозрительной сплетницы с блеском в глазах, которая шушукается, гримасничает, язвит; лицо прачки, умудренное годами, падкое на грехи.

Хозяйка, казалось, ничего даже не заметила, а если и заметила, то было так привычно видеть подобное пылающее злобой лицо, что она поделилась с ним своей ужасной тайной. Она предостерегла мистера Латтинга цыплячьими пальчиками:

— Ужасный шум. Нашим постояльцам приходится вставать в пять утра, рыть канавы, заливать цемент. У вас тут очень шумно!

— Шумно, это точ-чно! — прошипел мистер Латтинг из-под кляузной маски. — Что за бесцеремонные люди!

— Вот и я про то же! — воскликнула хозяйка, доверительно кивая.

— Ужасно бесцеремонные! Никогда не подумают о нас, обездоленных! — вскричал мистер Латтинг вполголоса, ломаясь, из-под заостренной куриной женской маски. — Никогда! Эти никогда не подумают! Чтоб они сгинули со своими брильянтами, шикарными машинами и…

— И шампанским! — вскричала хозяйка.

— И своим чертовым шампанским, благодарю, — прошептал мистер Латтинг, всплеснув руками.

Он уставился на потолок, словно вечеринка бушевала на крыше.

— Чтоб им пусто было с их пьянками-гулянками! А нам с вами куда деваться? Я вас спрашиваю? А? — Он моргнул с отсутствующим взглядом. — Некуда! Они еще, чего доброго, до трех-четырех утра будут топтаться, хамло неотесанное!

— У-у, хамло! — хозяйка уставилась в потолок.

Вечеринка притихла. Бокалы зависли в воздухе. Сцена прямо-таки потрясла гостей до глубины души.

— А теперь послушайте меня, моя дорогая, — очень доверительно прошипел мистер Латтинг, прижав палец к орлиному носу. — Вам следует спуститься к себе и забраться в постель. А я замолвлю пару-тройку словечек этим скользким богатеям. Вы позволите мне позаботиться об этом? А?

— А вы справитесь? — изумилась хозяйка.

— Не извольте беспокоиться, милейшая! Еще как справлюсь! Вы только топайте к себе! А я их зонтиком по макушкам, зонтичком!

Хозяйка потянулась, чтобы взять своего благодетеля за руку.

— Спасибо вам. Мы все так устали. Я так устала. Спасибо!

Она обернулась и обнаружила себя в окружении гуляк.

— Что такое! — завизжала она.

В отчаянии она смерила их с головы до пят, узрела бокалы в руках. И заморгала в недоумении, не понимая, что происходит. Она глянула на мистера Латтинга на его стуле, сгорбленного, с трясущимися заскорузлыми руками в женской маске, и с воплем пулей вылетела за порог, грохнув дверью.

Взрыв хохота. Все разинули рты и загоготали. Принялись пить. Комната задребезжала.

— Прекратить! — приказал Уильям Латтинг.

Все прекратилось так же внезапно, как началось.

Латтинг вскочил, гневно потрясая зонтом и тыча им в гостей.

— Вы слышали, что она сказала! — заверещал он надтреснутым голосом. Старушечья маска осыпала их всех обвинениями:

— Угомонитесь! Прочь! Вон!

Он показал на дверь.

— Поздно. Порядочным людям давно пора в постель. Мне утром вставать, стирку делать, за детьми присматривать, мужа на работу провожать!

В голосе сквозило безудержное негодование и раздражение. Он стукнул зонтом по столу, сметая с него бокалы, заковыляв старушечьей походкой.

Гости так и застыли в изумлении.

— Браво! — сказал кто-то, поднимая бокал за Латтинга.

— Убирайтесь! — взвизгнул Латтинг.

— Послушайте, мы и часу тут не пробыли! — пожаловался кто-то из угла.

— С глаз долой!

Он распахнул дверь и встал, раскачиваясь из стороны в сторону, в проеме:

— Порядочные люди, порядочные женщины вроде меня, у которых годами не бывало мужчины, не могут уснуть! А мы вспоминаем все вечеринки нашей юности, когда мы были пышными да сочными — и прямо плакать хочется!