Лана Барсукова - Сочини мою жизнь [litres]

Стояла жара, и бурьян просил пить, но его не поливали ни люди, ни небеса. Людям было наплевать на бурьян, а небеса в это жаркое лето экономили даже на плевках. Бурьян выглядел неопрятно, и Таня обрадовалась, найдя тропинку, которая разделяла космы бурьяна наподобие пробора. Видимо, эту тропинку протоптали собачники, которым судьба подарила псов в качестве утешительной премии за жизнь в этом районе. Ступив на эту тропинку, Таня поняла, что такое ходить по минному полю. Всюду ее поджидали неожиданности в виде кучек дерьма, о которых предупреждали стаи зеленых жирных мух. Судя по габаритам этих куч, собаки были исключительно крупные, с хорошим аппетитом. И это было не удивительно – за жизнь в таком районе и компенсация должна быть внушительной.

Преодолев полосу препятствий и оставив позади себя это минное поле, Таня вышла к бетонному строению приземистого вида и бескомпромиссно кубической формы. Сплошные прямые линии без намека на украшательства. Даже крыши не было. Точнее, она была, но в виде верхней грани железобетонного кубика. Впрочем, это смотрелось весьма органично под серым небом и по соседству с пустырем. Деловой офис из стекла и стали был бы здесь как золотая фикса. А так все выглядело если и не нарядно, то сообразно цветовой гамме и настроению этого места. Серое на сером, мрачное к мрачному. И только Таня в ярком красном сарафане была досадной заплаткой на этом полотне.

Именно такое впечатление отразилось в глазах Сергея Викторовича, когда Таня, поблуждав по катакомбам, нашла его кабинет. «И что ты тут, такая нарядная, забыла? Куда, спрашивается, вырядилась?» – читалось в его взгляде. Тане хотелось оправдаться, что, дескать, она не вырядилась, что там, в Москве, все так ходят. Но промолчала. Ведь здесь тоже была Москва. Если верить карте, а не своим глазам.

Сергей Викторович оказался грузным мужчиной с обвисшими щеками, покрытыми мелкой сеточкой капилляров. При этом было видно, что он не стар, примерно ровесник Игоря Лукича. Но про одного можно сказать, что он выглядит моложе своих лет, а про другого – старше. Тане всегда была интересна эта подробность внешности. Выходило, что можно выглядеть плохо или хорошо, но с неизменной оговоркой «для своего возраста», то есть «свои года» все равно проступали, рассекречивали себя, но как будто в разной упаковке. У кого-то возраст был завернут в нарядную оберточную бумагу наподобие подарка, а у кого-то упакован небрежно, словно завернули в газетку, как сухую воблу к пиву.

У Тани были напряженные отношения с красивыми упаковками. Она досадовала, когда ей дарили что-то в дорогом упаковочном варианте, с искусственными цветами и птицами на фасаде коробки. Всегда невольно возникала сугубо практичная мысль, что лучше бы сэкономили на упаковке, но больше положили бы в саму коробку. Таня знала, что думать так считается дурным тоном, жлобством, но ничего не могла с собой поделать. Ведь все равно эта красота живет пять минут, а содержимое коробки может служить ей годами. По этой же причине Таня не любила цветы, она бы предпочла получать розы в виде денег, а герберы в виде колготок. Но сейчас, глядя на Сергея Викторовича, у нее закралась мысль, что она не совсем права и что упаковка все-таки важна. По крайней мере, некоторое внимание к своей внешности не помешало бы бывшему компаньону Игоря Лукича.

Хозяин обшарпанного кабинета двинулся ей навстречу. Натренированным движением он быстро вкатил стул под столешницу, но Таня успела заметить, что обшивка на стуле треснула и оттуда стыдливо высовывался поролон. Ей стало неловко, как будто она подсмотрела что-то непристойное. Но надо было улыбаться, потому что Сергей Викторович уже стоял рядом и вручал ей визитку. Таня заметила пятно неизвестной природы на лацкане его пиджака и окончательно прокляла свое острое зрение.

– Холодно у вас тут, – сказала она, чтобы что-то сказать.

– Да что вы, это просто контраст с улицей, сейчас привыкнете, – нарочито жизнерадостно ответил Сергей Викторович. – Хотя, конечно, не жарко у нас. Это же бывшее бомбоубежище.

– Бывшее что?

– Бомбоубежище, – буднично пояснил Сергей Викторович, как будто речь шла о чем-то вполне обыкновенном. – Во времена холодной войны построили, а оно не пригодилось. Тьфу, тьфу, к счастью, не пригодилось. А нам под склад очень подходит, здесь нет прямых солнечных лучей, температура пониженная, вентиляция добротная, и эвакуационные выходы широкие, очень удобно. Редкое везение получить такой объект.