Максим Смирнов - Карта памяти

Заперся изнутри и жду на завтрак чуда

Еду по задымленным улицам и прошу прощенья у прошлого

Зачем забрал у меня все, я же сдаваться не буду

Со мной рядом никто не садится

Знают, что не жду шага навстречу

Люди такие же, как улицы

Если не убьют, то покалечат

Взамен получаешь осень и пустоту на ужин

Заперся изнутри и кофе лучший друг твой

Больше не засвечусь в этом мире

Или еще хуже

Проживу раз пять, а ошибок все так же горой.

Вот квадратик со мной, где я еду на Мустанге с номерным знаком WildA, где улыбаюсь и курю сигарету. Захожу в квартиру, в этом мониторе она — моя, в этом мониторе все мое, все мои близкие и любимые. Кладу ключи на стол, поднимаюсь на второй этаж с джином и засыпаю. Вот прилетели очки Григория Лепса, наверное, это должно означать, что сейчас где-то играет его песня «Я счастливый, как никто». Не люблю эту песню. Чем дальше, тем мне становилось страшнее. Но любопытство всегда сильнее страха. Я решил досмотреть до конца. Огромная рука Стива продолжала показывать нам всю жизнь, которая вываливается на нас квадратиками в один момент. Что, если человеку запихнуть в мозг всю его жизнь за один миг? Алиса дрожала, сжимая мою руку. Стив Джобс сваливал на нас разные картинки, она не видела мои, я — ее. Но, глядя на Алису, ее совсем не щадили изображениями ее жизни, ни прошлым, ни будущим. От каждой выпавшей картинки она дрожала еще сильнее, и было видно, как ее глаза сдерживают целый фонтан слез, который вполне оправдан при таком количестве информации на секунды. Не знаю, что Стив ей показывал, наверное, всех тех, кого морально убила Алиса. Теперь ей самой нужно было это пережить. Я ее понимаю, у нее не всегда получалось быть хорошей. А расплата в виде свалившихся на тебя ощущений, которые ты заставил пережить других, — самая жестокая. В то время на моем мониторе появился отрывок из интервью Майка Тайсона, который сказал: «Какая разница? Мы все равно живем». Это меня успокоило, и я готов был увидеть следующие картинки. Но у меня не спрашивали. Там были все мои бабы и тусовки. Даже Келли Кейд и Ралли Рейд — любимые актрисы, глубокие сцены, оргазм до слез. Я видел себя в море, плывущим на огромном судне, разные страны, которых не видел раньше. Квадратные мониторы показывали мне себя разного, таким, каким я еще не был, но, наверное, хотел бы быть. Это была неизбежность, каждая из картинок. Прошлое неизбежно и будущее тоже, о котором знал Стив. Теперь это знали и мы. Больше всего мне нравилось чувство абсолютной свободы и совершенного счастья, которые я испытывал, находясь в выпадающем мониторе. Я сидел и не мог привести в действие ни одну свою мышцу, напряжение было по всему телу, я чувствовал себя камнем, лежащим тысячу лет. В то время как у Алисы получилось закричать:

— Я так люблю тебя. Я люблю тебя. Любила тебя всегда и буду любить. Не знаю, за что, просто так люблю и все тут, ты вообще слышишь меня?

Не знаю как, но мне удалось выдавить из себя только тихое:

— Слышу.

Это могло означать только одно — Стив показал ей изображение на мониторе, где мы никогда больше не увидимся, где мы уже никогда не будем вместе, как сейчас. Алиса всегда кричала мне про любовь только тогда, когда чувствовала опасность, что она приближается к точке невозврата и может случиться такое, что мы потеряем друг друга. Но это были лишь мои догадки, а в такие мелочи я не верю.

Наверное, Стив Джобс обиделся на то, что у Алисы каким-то образом получилось закричать, и он перестал листать мониторы слева направо. Вместо этого он быстро нажимал какие-то кнопки, после чего на меня свалился не монитор, а проекция двух незнакомых мне людей, спускающихся сверху вниз, прямо ко мне. Наверное, это была главная фишка нового iPad — проекции людей. В небе светила яркая луна, воздух казался мне очень тяжелым, иначе, почему я не мог пошевелиться, чувствуя себя прибитым к земле? Вокруг было темно, лунный свет хоть и был, но освещал только руку Стива, мост и мониторы. Все как на презентации новых продуктов Apple. Два человека-проекции продолжали спускаться ко мне, я разглядел блондинку с венком на голове и в белом длинном платье, и мужчину-брюнета с короткой стрижкой, в широких штанах и футболкой с изображением Эрика Картмана.

— Вы кто такие? — спросил я.

— Меня зовут Аннабель, — ответила девушка.

— Ну и кто ты, Аннабель?

— Я песня группы «Goldfrapp».

— Я знаю такую песню, я всегда слушаю тебя осенью. А кто это рядом с тобой?