Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

— Действительно, — улыбнулся Митя. — Про тебя же всем все известно.

«Не все», — подумала Жанна, но не сказала этого вслух.

— Ты-то как? — спросила она.

— Люблю, любим! — сказал Иванцов и подмигнул ей.

Она вспомнила эту его дежурную шутку. Значительный кусок прошлой жизни вдруг отчетливо предстал перед ней во всех деталях.

Ровно семнадцать лет назад она с гитарой наперевес стояла недалеко отсюда, в подземном переходе на Арбатской площади, и прохожие кидали ей монеты в картонную коробочку из-под рафинада. Тогда на Жанну наткнулись Митя Иванцов и Володя Трофимов, направлявшиеся, как обычно, в ресторан Дома журналистов.

Конечно, она их узнала сразу. По тем временам они были телезвездами первой величины. Там же в переходе они организовали видеосъемку поющей Жанны, и ее увидели тысячи телезрителей. Тогда и появился звучный псевдоним — Арбатова.

Несколько лет они были неразлучной троицей — Жанна, Иванцов и Трофимов. Друзья не только помогли Жанне сделать первые шаги в ее артистической карьере — они вообще учили ее жизни, словно заботливые старшие братья. Жанна была влюблена сразу в обоих. Чуть больше — в Володю Трофимова, который так нелепо погиб от шальной пули у «Белого дома» в 1993 году.

Потом жизнь разметала ее и Митю в разные стороны. И вот теперь, через столько лет, они сидели друг против друга, радуясь встрече и не находя нужных слов.

— Ты с телевидением совсем завязал? — спросила Жанна.

— Пробовал вернуться, — без горечи ответил Иванцов. — Но как-то все не то уже. Нет прежних людей, нет радости. И молодежь наглая подпирает, дома теперь сижу, за машинкой. Пишу.

— Мемуары?

— И мемуары тоже. Все-таки уже шестой десяток небо копчу. Как сказано у классика — пострадал старик, пострадал!..

Митя оборвал фразу, поскольку к их столику неслышно приблизился маленький, словно игрушечный, вьетнамец не то пятнадцати, не то девяноста лет. Жанне он вдруг показался ужасно знакомым.

— Привет, Фам! — по-свойски сказал Иванцов. И тут Жанну словно ударило током. Фам!.. Ну конечно же он! Вьетнамец Фам!..

Внезапно пробудившаяся память стремительно отбросила Жанну на двадцать с лишним лет назад. И она вспомнила, как это было…

Из динамиков внезапно грянул марш «Прощание славянки», в котором было столько надрыва, словно происходили проводы на фронт. С первыми тактами марша поезд мягко тронулся.

Жанна, Зоя Братчик и Мила Мидовская, прильнув к окну, молча смотрели как уплывает за горизонт окутанный заводскими дымами сибирский город, где они прожили, шутка сказать, целых семнадцать лет. Они дружили с первого класса и, сейчас, окончив школу, ехали в Москву. Жанна — поступать в театральный, Зоя — на поиски жениха, предпочтительно — молодого полковника, Мила Мидовская по прозвищу Миледи — просто за компанию. Она никогда ничего не решала сама, и ее участь была в руках тети Жени, известной московской журналистки, обещавшей пристроить племянницу к какому-нибудь необременительному делу.

За окном потянулась лесополоса, закрывавшая весь обзор. Ничего не стало видно, кроме утомительного мелькания веток.

Зойка Братчик встрепенулась первой. Деятельная натура не позволяла ей стоять столбом.

Прислушавшись к стуку колес, Братчик вдруг ритмично продекламировала:

Омск, Томск, Ачинск, Чита, Чита, Челябинск…

Подруги переглянулись, рассмеялись неизвестно чему и вернулись в свое купе.

Там тихонечко сидел их попутчик — маленький узкоглазый вьетнамец по имени Фам.

Его место оставалось свободным до самого отправления. В последнюю минуту на перроне появилась комическая процессия. Впереди невозмутимо семенил Фам. За ним ехал на колесиках чемодан размером с платяной шкаф, который толкала орава крошечных вьетнамцев — студентов местного металлургического института. Добравшись до вагона, они засуетились в бесплодных попытках втащить чемодан-шкаф в вагон. Рослая Братчик, не выдержав, решительно отстранила опешивших студентов и одним рывком зашвырнула чемодан в тамбур. Вьетнамцы восторженно залопотали. Багаж Фама едва поместился в купе, значительно сократив жизненное пространство.

— У него в чемодане, наверное, еще парочка вьетнамцев сидит! — громко заметила Братчик. — Зайцами хотят проехать.

Фама такое предположение не обидело, тем более что он вообще не понимал по-русски. Он приезжал всего на неделю с инспекторской проверкой земляков и теперь возвращался через Москву на родину. Общительной Зое Братчик клещами удалось вытащить из случайного попутчика только его имя — Фам.