Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

— Я на два слова, Жанночка. Очень важно. — С этими словами директор проскользнул в гримерку.

— Утешать пришел? — раздраженно спросила Жанна. — Лишнее, Боречка. Зритель какой-то здесь чумной. Но я их во втором отделении сломаю. Вот увидишь.

— Я как раз про второе отделение, Жанночка, — нерешительно заговорил Адский, нервно ломая пальцы.

— Говорю тебе, все будет в порядке. Или все ушли?

— Кое-кто действительно ушел.

— Черт с ними. Потом пожалеют.

— И все-таки, Жанночка… — не унимался директор. — Может, ты во втором отделении свое старенькое споешь? Вернячок? Иначе, боюсь, нас с тобой ждет катастрофа.

— Даже так? Катастрофа?

Адский сокрушенно кивнул.

— Так, Боря, — сказала Жанна. — А ну-ка давай начистоту. Я с самого начала почувствовала, что тут что-то не так. В чем дело? Выкладывай. Пока не скажешь, я на сцену не выйду.

— Да, наверно, сразу нужно было тебе сказать, — печально согласился директор. — Чтобы ты, по крайней мере, не объявляла так громогласно премьеру нового альбома.

— Почему?

— Потому что все твои новые песни они уже слышали.

— Боря, ты в своем уме?! — возмущенно воскликнула Жанна. — Такого быть не может!

— И тем не менее было. Три дня назад. В этом же зале.

— Что за бред!

— Бред, согласен. Но только весь твой новый альбом был тут спет от «а» до «я». И, боюсь, что под твою же фонограмму. Так что реакцию зала можно понять.

— Как?! Как это могло случиться? — Жанна швырнула сигарету в сторону. — Фонограмма существует в единственном экземпляре. И тот у меня.

— Значит, кто-то раздобыл дубль.

Это невероятное известие так ошеломило Жанну, что она только теперь растерянно спросила:

— И кто же тут до меня пел?

— Ты будешь смеяться, — ответил Адский с вымученной улыбкой, — но пела… твоя дочь!..

— Ты что? — взвился Басов, услышав про съемку на похоронах Регины. — Агаты Кристи начиталась? Вообразила себя мисс Марпл?

— А если и так? — с вызовом спросила Зоя.

— Тебе мало того, что с нами происходило в последнее время?

— Но я как раз и хотела…

— А голова у тебя на плечах есть? — крикнул Басов, не дав Зое закончить фразу. — Себя не жалеешь — так хотя бы обо мне подумала. Шлепнут тебя — как я тут один буду?

— Так уж и шлепнут!

— Запросто! Ты, видно, забыла, с какими подонками мы имеем дело. Я тебе запрещаю всякую самодеятельность! Запрещаю!..

— Доволен, да? — сказала Зоя, помолчав. — Показал себя хозяином в доме.

— Да при чем тут это! Соображать же надо!..

Зоя поняла — накал страстей надо снизить, и спросила вполне миролюбиво:

— Ты ужинать-то будешь?

— Нет!.. То есть буду, конечно.

Зоя обняла мужа и шепнула ему на ухо:

— А кассету когда посмотрим? До или после?

— Ну, змея подколодная! — засмеялся Басов, не выдержав. — Ладно, тащи свою кассету.

Алик Алексашин справился с поставленной задачей отлично. Камера ни разу не дернулась в его опытных руках. Он аккуратно выключал ее, когда переходил на новую точку. А менять ракурс было необходимо, чтобы снять всех пришедших на похороны в лицо. При этом Алик каждого укрупнял с помощью трансфокатора.

Басовы смотрели видеозапись молча, пока на экране не возник крупный план молодого человека с пустыми, немного бараньими глазами.

— Есть! — воскликнул Басов и нажал на пульте кнопку «пауза». — Узнаешь?

Стоп-кадр чуть подрагивал, но изображение оставалось четким.

— Узнаю вроде бы… — сказала Зоя. — Это тот парень, который у Регины над кроватью висел. В сердечке. Тайная любовь.

— Тайная любовь?

— Ты же сам тогда так сказал.

— Нет, это, наверно, Глинский. Тот самый, которого мы ищем. Брат Регины.

— Но они же абсолютно не похожи. Ты помнишь, какая она была? Каракатица, прости меня господи. А этот красавчик. Глядя на него, чай без сахара можно пить.

— Это ничего не значит. Может, он в отца пошел, а она — в мать. Или наоборот.

— Ну какая нормальная женщина будет над кроватью портрет брата вешать? — возразила Зоя. — Да еще в сердечке!

— А кто тебе сказал, что она нормальная? У нее вполне мог быть какой-нибудь заскок на родственной почве.

Басов снова нажал кнопку на пульте. Изображение задвигалось. Алик перешел на общий план. Было отчетливо видно, как предполагаемый Глинский вдруг рванулся к могиле, но его удержали двое мужчин, стоявших рядом с невозмутимыми лицами. Потом один из них посмотрел прямо в объектив, что-то сказал товарищу, и они быстрым шагом пошли на камеру.