Олег Рой - С любовью

Помните тот день с красной лентой через плечо? Когда кто-то на прощальной линейке ревел, и скорее всего это был родитель, а кто-то торжественно хлопал дверью и уверенным шагом отправлялся в светлое будущее, и скорее всего это был двоечник. Все, как в том анекдоте, когда на встрече выпускников педагог спрашивает Вовочку, кем он работает, если в школе на все вопросы отвечал «Не знаю!». Вовочка признается, что и сейчас говорит то же самое, только потом добавляет: «Выяснить и доложить». Минуту назад отчалили от столика выпускники 90-х, которые смахивали слезы с глаз, вспоминая что-то лично-лиричное, а потом не без внутреннего проклятия «твою ж мать, Петров, двоечник проклятый» поднимали рюмки за хозяина сети ресторанов г-на Петрова, который все годы сидел за последней партой и чертил циркулем квадрат. Мы все думаем, что за прощальным звонком наступит особый рассвет и каждый найдет свое призвание, счастье, любовь и т. п. Но исключения в русском языке случаются чаще, чем в жизни. «Петровы» рулят, потому что оценки не играют никакой роли. Дети богатых родителей в один «Голос» доказывают, что их жизни уже состоялись. Они будут черпать золотой ложкой все, что им причитается, а потом передадут ее своим внукам, и ложка будет ходить по закольцованному кругу. Дивный, чудный, взрослый мир! Сегодня в него входят новые люди. Кто-то откроет дверь в колледж, кто-то в институт, кто-то в офис, а кто-то в кафе на Патриках. Пришли девчонки с красными лентами на обнаженных плечах. Длина юбки равна длине каблука, а белая блузка как бы случайно спадает с нежных плеч. Я против советских строгих платьев, но я уже не против современных черно-белых школьных форм а-ля выпускница, которые, как говорится, выбрасывать нельзя – еще пригодятся в семейной жизни. Есть в этом образе что-то уже зрелое, но еще молодое. Самое красивое – это самое простое: чистая кожа, красивые волосы, сияющий взгляд и какая-то неуловимая сексуальность, не переходящая в вульгарность. Но уж точно не обтягивающие платья с разрезами из всех мест сразу. Начес, макияж, тоненькая сигарета, испепеляющий взгляд. «Я тебе – девять с половиной недель, а ты мне – отдых на островах и содержание». Вбейте в Google слово «выпускница» – вам тут же откроются сайты 18+, потому что фото откровеннее, чем в журнале «Playboy». Это что? Крик души? Вызов миру? Или просто в школе среди всех предметов нет главного – познай себя, почувствуй, найди и пройди этот пусть достойно. Возможно, будет сложно, но быть может, именно ты однажды снова превратишь Патрики в Патриаршие…

В финале мая хочется говорить о хорошем, поэтому сегодня я сверну с Малой Бронной и загляну на пруды. Там, возле кромки воды, еще можно найти соль земли. Хрупкая, как венецианское стекло, но стальная. Маленькая девочка в белом платье не идет, а парит над землей. В такие моменты у меня нет желания дерзить и язвить. Буду крутить фуэте теплых слов. Я трепетал перед балетом, я был проклят и счастлив одновременно, когда порхал над Плисецкой, которая по-королевски прогуливалась по тем еще Патриаршим. Счастлив, потому что был рядом, проклят, потому что – невидим. Сейчас девочка у пруда тоже мечтает о балете, она репетирует 25 часов в день и в свой перерыв приходит на Патрики, крошит хлеб белому лебедю и думает, что скоро сама станет им на сцене театра. Но сколько существует в мире балет – столько крутит дьявол фуэте вокруг всех этих маленьких хрупких девочек. Прима – заколдованное слово. К нему не придешь на одних пуантах – талант, как разменная монета в мире искусства, и даже крови стертых ног недостаточно, чтобы исполнить главную партию. На Малой Бронной я вижу много «балерин», которые показывают идеальную растяжку и делают шпагат в постели, а потом сразу едут отдыхать на острова. Когда-то и они были девочками возле кромки воды, но мир сломал их под себя. В природе из колючего тела кактуса под вечер раскрывается нежный цветок, а утром он увядает. Но все, кто видел его цветение, уже никогда не забудут. Это короткая, но очень красивая история. В балете ощущение колючей проволоки, натянутой между человеком и танцем, проволоки, состоящей из лжи, подлости, предательства, подставы, врезается в душу. Кто-то сдается сразу, кто-то идет до конца. Плисецкая тоже выгрызала себе партии, она танцевала так страстно, что многие покупали билеты «на Плисецкую», из-за этого ее вызывали в ЦК КПСС и требовали обзвонить своих поклонников перед началом балета – попросить их не аплодировать ей. Через эти шесть букв, написанных CAPS LOCK, проходили почти все балерины. Политики и иностранцы пристальным взглядом рассматривали их талант, ездили в Большой, как на работу. Сейчас ничего не меняется, хочешь быть на сцене – отдай тело не только балету, но и тому, кто тебя выберет. По-другому это не работает. И знаете, я, Патрик, видел глаза Плисецкой на закате ее жизни, в них было столько печали и боли, что к черту весь этот балет, раз он так ломает судьбы. Но сейчас маленькая девочка уходит с Патриарших так грациозно и красиво, что кажется, до Малой Бронной она не дойдет, что под ее ногами откроется новый путь. И она не только исполнит партию лебедя, но и попадет под перо писателя, который словами начертит ей судьбу.