Елена Роговая - И здрасте вам через окно!

– Да пускай будет, – заступилась Мирав. – Кому от этого хуже? Лишь бы электричество не дорожало, а чет-нечет – трудовому человеку без разницы. Идемте, тетя, домой жить, а то ваш чемодан Менделю руки уже до земли оттянул.

– И то правда. Устала я с дороги. Это в молодости можно было выйти из поезда, переодеться – и на сцену до позднего вечера.

– Тетенька, забудьте про года. Вы прекрасно держитесь при своем возрасте, – попытался взбодрить родственницу племянник.

– Спасибо за комплимент, золотко ты мое разумное. Никому не говорила, а тебе скажу: Галу уже давно не тяготят большие цифры. Я их отнимаю от своего возраста и прибавляю к возрасту соперниц. Зачем на себе тянуть такой груз? Знаешь, у меня никогда не было подруг, но всегда были друзья. Дружить с мужчинами намного приятнее во всех отношениях. Единственный, на кого не распространяется это правило, – это твой папаша, потому что, во-первых, он родственник и, во-вторых, ужасный грубиян.

– Тетя Гала, вы спокойно проживете и без внимания моего мужа, а поклонники у вас будут до самой смерти, – заулыбалась Мирав.

– И здрасте вам, лучезарная мадам Галина! – послышался голос Сары Моисеевны, когда троица зашла во двор. – Глазам не верю! Хорошо выглядите, тфу на вас, в ваши семьдесят с небольшим.

– Сарочка, вы самое приятное явление за последний час. Уверена, нам будет о чем с вами поговорить.

– Как долго вы задержитесь на этот раз?

– На этот раз недолго! Всего лишь до конца жизни.

– Надеюсь, не вашей, но, как говорится, «будем посмотреть!». Отдыхайте с дороги и считайте, что я уже пошла заваривать для вас чай. До вечера!

– Какие приятные у вас соседи, – восхищенно произнесла Гала, входя в квартиру.

Сава, несмотря на свой суровый нрав, встретил родственницу тепло и даже приобнял. Гала за такой радушный прием поспешила сделать ответный шаг и после праздничного ужина в честь ее приезда, порывшись в чемодане, извлекла из него красивую полированную коробку, похожую на шкатулку.

«Неужто драгоценности свои решила подарить?!» – мелькнуло в голове у Мирав.

– Савелий, – начала свою речь Гала, – вы солидный человек! По крайней мере я вас таковым считаю…

При этих словах Сава расправил плечи, свел брови и вальяжно откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по столешнице. Именно так в его представлении должен был выглядеть тот, о ком только что упомянула Гала.

– Савелий Лазаревич, – повторила Гала, прибавляя для значимости момента отчество, – мы с вами часто при встрече ссоримся, так позвольте мне подарить вам одну занимательную вещицу, которая непременно нас примирит и скрасит часы вашего уныния.

– Позволяю, позволяю, – игриво произнес Сава, предвосхищая радость от подарка.

– Откройте и посмотрите, – торжественно произнесла Гала, вручая коробку.

Сава осторожно принял полированный ящик, поставил его на стол и прочитал по слогам надпись «Cas-tel-lo».

– Не томи, открывай же, – торопила мужа Мирав.

– Не спеши, женщина. Спешка хороша при ловле блох, а здесь сразу видно, дорогая вещь от глаз скрывается, а может, даже героическая, раз название ей такое дадено.

Сава медленно провел рукой по блестящей крышке и, подковырнув ногтем замочек, наконец-то открыл кофр. На светло-бежевом бархате между ершиком и тампером лежала изумительной красоты курительная трубка со слегка приплюснутой чашей. Текстуру дорогого бриара украшал причудливый рисунок из завитков. Они извивались, словно пламя, закручивались в спираль, сжимались и превращались в жирные точки. От невозможности сдержать в себе энергию деревянного корня вековой давности точки взрывались и разлетались в разных направлениях, чтобы в полете столкнуться с себе подобными, а потом вновь закружиться в неистовом огненном танце, оставляя на черной глади вереска рыжий причудливый след.

Савелий осторожно извлек подарок из мягкого ложа, потряс им, словно прикидывая вес, и несколько раз покусал загубник, расположенный на кончике мундштука, как это делают настоящие трубкокуры.

– Ну как, удобно легла? – поинтересовалась Гала.

– Никогда не курил трубку, но мне кажется, что стоит попробовать овладеть этим искусством. Жена, как я смотрюсь с такой штуковиной?

– Тю, загляни внутрь и не спеши пихать ее в рот, – разочарованно произнесла Мирав, стоящая за спиной мужа. – Она уже пользованная.

– Не пользованная, а обкуренная! Если, конечно, я не ошибаюсь. Правильно, Гала?

– Я начинаю вас еще больше уважать, дорогой родственник. Вы прям растете в моих глазах с каждой минутой. Редкая вещь эта трубка, скажу я вам. «Карло Сконти»! О цене умолчу, потому что в подарок от богатого итальянского поклонника досталась. Когда я начинала ее курить, коллекционеры устраивали аукцион. Как чувствовала, что нельзя было ее продавать.