Микаэль Юрас - Короткие слова – великие лекарства

В его уме она не лежала за той дверью, перед которой я сейчас стоял.

Бегунья мирно спала. Спящая больше не бежала. Я придвинул кресло к ее кровати и стал смотреть, как спит бегунья, хотя это было не совсем правильно с моей стороны. Кто хотел бы чувствовать, что за ним наблюдают, когда он в таком положении?

Мелани не могла протестовать. Я смотрел на нее, пока не заснул. В этой комнате было так жарко. И никто нас не беспокоил. Мы уже давно не спали вместе. То есть рядом.

Меня разбудило громоподобное вторжение больничной няни, которая, споткнувшись, пролила на мои брюки половину воды из графина, предназначенного для больной.

– Простите, я не хотела вас разбудить.

– Но это вам удалось.

– Подождите, сейчас я вытру воду.

Она схватила тряпку и приложила ее к моему бедру. Тряпка была уже мокрой (у этой женщины, несомненно, есть дурная привычка опрокидывать графины) и ничем мне не помогла. Я вежливо снял с себя ладонь этой женщины и сказал:

– Не беспокойтесь, ничего страшного не случилось. Сейчас я уйду.

– Мне очень жаль. Я сейчас неважно себя чувствую.

– Вы любите поэзию?

– М-м-м… я выучила много стихов в школе.

– Вы знаете Артюра Рембо?

– Это тот мальчик, чья фотография на обложке вашей книги?

– Да.

– Чертовски хорошенький!

– Вы его знаете?

– Не очень.

– Возьмите, это подарок.

И я протянул ей книгу с рукописями Рембо, за которую книготорговец не взял с меня деньги.

– Вы так любезны. Я не заслуживаю подарка после того, что сделала с вами.

– Вы это сделали не нарочно. А когда человек плохо чувствует себя, Рембо может ему сильно помочь. Примите этот подарок.

– Большое спасибо. А мне нечего вам подарить, кроме моей тряпки.

– Вы забавный человек. Я принимаю вашу тряпку!

Я ушел из больницы с пятном на неудачном месте и ощущением, что преподнес очень хороший подарок. Иногда совершенно незнакомый человек доставляет нам больше удовольствия, чем член нашей семьи.

– Алло! Мама, это ты?

– Нет, это твоя тетка Адриена.

– Теперь по телефону отвечаешь ты?

– Твоя мать занята на кухне. Она готовит обед.

– Представляю себе это. Ты можешь позвать мне ее?

Я услышал, как тетка резким и громким голосом позвала мою мать.

– Она придет через пять минут.

– Спасибо.

– Ты по-прежнему лечишь книгами?

– Да, по-прежнему.

– И дело идет?

– Да, и очень хорошо; спасибо.

– На днях я слышала об этом по телевизору.

– О библиотерапии?

– Да. Был очень интересный репортаж: несколько врачей обсуждали эту тему. Кажется, они не убеждены.

– Это их право. На каждый новый подход находятся клеветники. В конце концов они поймут. Я не говорю тебе ничего нового.

– Надеюсь, для тебя и твоего предприятия, что ты прав.

– У меня не «предприятие».

– Просто так говорят.

– Мама идет сюда?

– Пока нет. Я слышу стук кастрюль. Твоя мать мне сказала, что у тебя были трудности.

– Если ты это знала, зачем спросила меня, хорошо ли идут мои дела?

– Машинально, чтобы начать разговор.

– Ты бы не могла посмотреть, идет ли мама. Я хочу ей кое-что сказать.

– Хорошо; подожди минуту.

Моя тетка Адриена, как и моя мать, испытывает болезненное отвращение к моей профессии. Она – бывшая аптекарша и, уйдя на отдых, теперь пользуется деньгами, которые заработала за сорок лет в своей аптеке. Она называет себя «старинной» аптекаршей. Сорок лет она продавала аспирин с феноменальной наценкой. Она предлагала покупателям бесполезные спреи для горла и порошки против гриппа, от которых возникали язвы и другие хронические болезни. Старинная аптекарша. К тому же скупердяйка. Когда она устраняла недостачу в аптечке моей матери, принося ей коробку медикаментов, то никогда не забывала выставить ей счет за них. Иногда любовь к сестре приносит деньги. Благодаря всему этому она постоянно путешествовала по миру, но всегда возвращалась на Рождество.

Я ненавидел ее, как ненавидят соседа, который слишком много шумит. Как только ее видел, я мечтал вызвать полицию. Чтобы полицейские вывели ее прочь без всякой обходительности – пригнув к полу и надев на нее наручники. Как в «Рокки». Но не в первом, слишком успешном фильме, а, например, в четвертом, неудачном, со злым русским. Адриена не заслуживает ничего лучшего. Во всяком случае, ничего литературного.

– Твоя мать слишком занята, она не может прийти. Что ты хотел ей сказать?

– Я бы предпочел сказать ей это сам.