Александр Пономарёв - Наш принцип

Сказано — сделано. Рак действительно тут же покраснел и только тупо шевелил усами на дне кружки. И вот тут, как по писаному, на ловца пришел зверь. В тамбур в майке и клетчатых тапочках ввалился, о ком писали все газеты, подполковник Царев — собственной персоной.

— Иваныч, хлебни из нашего кубка, — сотрясаясь от внутренней дрожи, протянул кружку подполковнику Саня Ибрагимов.

— А че это? — осторожно спросил Царев.

— Это наши слезы, Иваныч, — продолжал Саня.

— Понятно, — Царев понимающе подмигнул, — можно. — И подполковник доверчиво поднес кружку ко рту. Но, увидев на дне емкости огромное скрюченное чудовище, шевелившее щупальцами и зырившее на него из небытия, Царев, содрогнувшись, уронил кружку на пол и, громко икнув, умчался в ужасе, голося что-то нецензурное и махая руками. Видно, подумал, что его посетила «белочка».

— Испили, блин, чарочку. — Витька укоризненно посмотрел на своих товарищей, подбирая кружку с пола. Но товарищи тряслись от хохота, повалившись набок и вытирая слезы…

Вообще, Трофим Лямин больше всего соответствовал представлениям Сергея о сотрудниках ОМОН. Если можно было назвать его шкафом, то только двустворчатым и с антресолями. Высокий, стройный, широкоплечий и очень симпатичный внешне, Трофим в новом камуфляже, сияющих как зеркало берцах и заломленном набок черном берете на городских праздниках и мероприятиях вызывал у гражданских парней черную зависть. Про девчонок и говорить нечего: многие из них подолгу не могли оторвать глаз от Трофима.

Кроме того, любил он выпить водки, а выпив, становился неуправляемым. Много раз стоял вопрос о его увольнении из органов, но его спасали природная доброта и готовность всегда прийти товарищам на помощь.

Однажды, на дне рождения одного из офицеров, Трофим, хлебнув белого чая, вышел из-за стола и направился в свой кабинет, дабы переодеться в гражданку и убыть домой. Подойдя к своему шкафу и открыв его, Трофим начал непослушными пальцами расстегивать пуговицы форменной рубашки. На обратной стороне двери висело большое зеркало. Увидев незнакомого человека у себя в шкафу Трофим задал резонный вопрос: «Эй, земеля, ты чего в моем шкафу прячешься?» Зеркало хранило молчание. «Ты че в шкаф забрался, гад?» — крикнул Лямин и, размахнувшись, ударил незнакомца по морде. Зеркало разлетелось вдребезги. Из пудового кулака Трофима брызнула кровь. «Ах, ты еще и дерешься!» — и Трофим, обхватив шкаф двумя руками, ловко бросил его через бедро. На шум сбежался весь офицерский состав, но Лямин уже спал, нежно обняв шкаф и сладко похрапывая во сне…

Отряд уезжал в Дагестан. На вокзале собрались многочисленные родственники, провожавшие ребят. К водителю Леньке Брянскому пришло все семейство, даже тети и дяди, которых Леня видел только на черно-белых фотографиях, где они были молодыми, а сам будущий милиционер лежал в люльке и пускал пузыри. «Вот ведь — никогда такого не было», — как бы извиняясь за такой наплыв близких, разводил руками Леонид.

Командиром отряда был назначен штатный зампотыл, подполковник милиции Николай Миронов. Росту он был выше среднего, отличался ярко-рыжей шевелюрой и глубоко посаженными глазами. Родом Миронов был из Туркмении, всю жизнь подполковник прослужил на зоне, в системе управления по исполнению наказаний, поэтому был немногословен и хмур. Спиртного он не пил категорически, но цвет его лица выдавал в нем человека, который длительное время конкретно сидел на стакане. Зато курил он постоянно и вечно закладывал за нёбо насвай. К подчиненным он относился не очень-то, поэтому за глаза его называли птицей большого помета.

Почему-то прицепной вагон с омоновцами долго стоял на запасных путях, полдня их продержали в Мичуринске, еще больше в Волгограде. Пораскинув мозгами, Сергей понял, что никакой спешки нет из-за того, что война осталась в недалеком прошлом. Ехали они охранять административную границу между Дагестаном и мятежной Чечней. Да и интенданты из отдела грузоперевозок, как всегда, что-нибудь напутали. Жара стояла жестокая. Пыль в вагоне была грязной и липкой, окна не открывались, поэтому, когда в Астрахани ребята высыпали на перрон вокзала, открыли гидранты и устроили помывку прямо на путях, пассажиры, проходившие мимо, тактично отворачивались, видно, не впервой им было наблюдать такую картину.