Александр Пономарёв - Наш принцип

Дать парням спирт он отказался наотрез. Но ребята были не лыком шиты и выдали ему заранее придуманную версию дальнейших событий: «Ну, не знаем, Вадим. Командир сказал, если не дашь, это твои проблемы. Тогда сам лети в Грозный!» Доктор, сразу испугавшись, отвалил напитка по полной программе — целую пятилитровую канистру.

Проблемы начались сразу же. Один из вертолетчиков, хлопнув себя по ляжкам, выдал: «Да вы че, пацаны. Погода ж нелетная. Сами два дня в воздух не поднимались. Туман».

Второй пилот даже не удостоил омоновцев взглядом, он лишь вздыхал да отрешенно отмахивался прутиком от комаров. Но нет препятствий патриотам. Выслушав все «за» и «против» и отведав силушки богатырской, летчики решили: полетим, но задерживаться там не будем. «На все про все у вас, парни, два часа, дольше не ждем», — сказал второй пилот, нежно обнимая трофейную канистру со спиртом.

В Мобильном отряде их, оглядев с ног до головы, пожурил пожилой полковник: «Что за вид? Небриты, камуфляж грязный, обувь не чищена. А еще офицеры, на вас ведь личный состав смотрит!» И пошел по коридору, недовольно качая седой головой. Что могли ответить ему офицеры? Разве только, что питьевой воды не было совсем. От услуг протекающей рядом речушки Гойты отказались в первый же день. Набрав воды в кружку и увидев в ней все цвета радуги — вылили обратно. Такой палитрой только акварели писать. Собирали чистый снег и, растопив на печурке, получали воду. То и пили. Побриться, постираться — об этом и речи не было.

Подарками к 23 февраля оказались два аудиомагнитофона. Недовольный интендант, пряча красные глаза, показал, где расписаться, и захлопнул пыльный журнал: «Магнитофоны получите на складе», — буркнул он. Единственное, что радовало омоновцев, — то, что в два часа они уложились.

Назад летчики летели пьяными в драбадан и дуэтом орали за штурвалом: «Ой, мороз, мороз…»

— Ген, как ты думаешь, долетим? — Сергей обернулся к своему напарнику.

— Не мешай, Серег, я «Живый в помощи» читаю…

В следующую командировку на Северный Кавказ Сергей не попал, он готовился к поступлению в институт на заочное отделение. О произошедших там событиях он знал из рассказов своего друга Витьки Нежданова.

Виктор Нежданов тоже, как и Сергей, начинал службу в ОМОН с должности милиционера-бойца оперативного взвода, хотя и имел высшее образование. Но в то время офицерских должностей в отряде было очень мало. Видимо, со вступлением нашей страны в вооруженные конфликты в спецподразделениях появилась надобность, и штаты отряда были расширены. Комплектование, как уяснил себе Сергей, было скопировано с воинского подразделения. Вот тут и появилось место для Витьки. Он пришел к командиру с рапортом о переводе на другое место службы, где ему предлагали должность участкового инспектора милиции.

— У тебя что, образование какое-то есть? — прочитав его рапорт, устало спросил Атаманов.

— Что значит какое-то, Аркадий Иванович? Высшее — педагогическое, — ответил Виктор.

— Так куда же ты уходишь? У нас и в отряде офицерских должностей полно. — Он поднял телефонную трубку — Дежурный? А ну позови-ка мне капитана Иванова.

Через минуту в кабинет командира, тихо постучавшись, зашел Иванов, который занимал должность инспектора отдела кадров.

— Вот, Иванов, бери хлопца и обучай его. Ты, как я слышал, переходишь на более спокойную работу. — Атаманов достал пачку сигарет и щелчком выбил одну из пачки.

— Да я, товарищ майор, из-за командировок. Жена против, — почему-то покраснев, начал оправдываться капитан.

— Вот-вот, я и говорю. Пока парня не обучишь, не отпущу, — отрезал командир.

Надо заметить, ученик из Виктора получился отменный. Через два месяца он разбирался в кадрах лучше ленивого Иванова, а через год мог заткнуть за пояс любого кадровика в области.

Руки в чернилах, всклокоченные волосы, красные глаза из-за многочасовой работы на компьютере и отсутствующий взгляд — вот полный Витькин портрет. Когда он был занят работой, обращаться к нему было бесполезно. Но, закончив что-нибудь сложное, Виктор, довольно улыбаясь и сияя глазами, мог спросить: «Серег, ты мне что-то говорил, кажется?» Еще Витька мог уйти на работу в домашних тапочках или перед уходом домой долго заламывать набок форменный берет, но, увидев, что в гражданке, бросить его на шкаф. Сергей называл Витьку «рассеянный с улицы Бассейной», потому что его светлая голова всегда была занята мыслями о работе.