Александр Пономарёв - Наш принцип

Поезда, а может быть, и самолеты везут мандарины в больших деревянных ящиках, чтобы потом маленькие мальчики и девочки с удивлением и трепетом находили их у себя под елкой или на блюде новогоднего стола и ели мандаринные дольки, иногда поднимая их над головой и любуясь, как солнечные лучики играют в чехарду с оранжевой мякотью.

Больше всего досаждали омоновцам стайки цыганят. Они всюду шлялись за военными и клянчили деньги. «Будулай, дай милочь. На хлебушек не хватает», — просили они. Приходилось раскошеливаться, а то не отстанут. Взрослые цыганки подходить к заросшим бородами парням боялись. Однажды молоденькая симпатичная цыганочка неосмотрительно подошла к «Уралу» с омоновцами и попросила денежку.

— Чего не работаешь, красота? — спросил у нее Андрей Коробов, по кличке Титаник.

— Да нет работы, Будулай! Детишек семеро по лавкам. Кормить нечем.

— Работы нету? — Андрей крепко схватил ее за руку. — Залезай в кузов, щас много гульденов заработаешь!

Цыганка тогда еле вырвалась из цепких рук Титаника. И больше ее никто не видел возле военных. Да и другие ее товарки боялись подходить к безбашенным парням. Даже гадать.

Никита смотрел на ящики с мандаринами, и детские воспоминания будоражили его душу.

— Чего смотришь, капитан? Айда, покупай, — на Никиту весело смотрел молоденький осетин, — только вчера с ветки.

— Ну, ладно. Давай пару кило.

— Зачем пару, дорогой? Бери сразу пять. Мандарины — высший сорт.

— Да нет. Пять многовато будет.

— Зачем многовато? С друзьями туда-сюда покушаете, вот и все. Еще прибежишь. Скажешь: зачем так мало купил.

— А, ладно, — махнул рукой Никита, — давай четыре.

И вправду ребят угощу. Мандарины все любят.

Молодой осетин ловко набрал плоды в полиэтиленовый пакет и, как жонглер, стоя на одной ноге, взвесил их безменом.

— Четыре с хвостиком, — весело проговорил он и тут же добавил: — Хвостик в подарок, — и лихо подмигнул проходящей мимо симпатичной девушке.

Всю дорогу от Моздока до Грозного Никита ел мандарины.

В просторной кабине «Урала» он положил пакет между Володей Манохиным, который вел машину, и собой.

— Вов, угощайся!

— Да нет, Никит, я их не очень. У меня другие варианты, — и Володя достал из бардачка баночку джин-тоника, — будешь?

— Нет, я не хочу. — И Никита, чиркнув спичкой, закурил.

Так за долгой беседой Никита незаметно для себя доставал мандарины из пакета один за другим. Чистились они хорошо — одним ловким движением руки. И были они сочными и очень сладкими, не обманул осетин. Шкурки Никита бросал сюда же, в пакетик. И на подъезде к Грозному, пошарив рукой, он обнаружил, что в полиэтиленовом мешке одни только шкурки. Мандаринов не было и в помине.

— Володь, я, кажется, все мандарины умял. Четыре килограмма. А хотел ребят угостить.

— Абы в пользу, — махнул рукой Манохин.

Неприятный зуд по всему телу начался у Никиты через пару дней. Он осмотрел себя и обнаружил красную сыпь, которая нестерпимо чесалась.

«Наверное, клеща чесоточного подцепил где-то. Шутка ли, по гостиницам да углам мотаться, — пронеслось в голове, — теперь в госпиталь придется ехать. Эх, черт, как некстати».

Лейтенант медицинской службы, которая числилась врачом-венерологом и звалась, как ни странно, Венерой Захаровной, сдвинув брови, смотрела на Никиту. Молоденькая медсестра приготовилась писать историю болезни и вопросительно смотрела на врача.

— Ну, капитан, показывай свое хозяйство!

— Какое хозяйство?

— Снимай штаны! Какое хозяйство, — и Венера Захаровна принялась ворчать, — знаю я вас! Не успеете с барышней познакомиться, а уже тыкаете свой нефритовый стержень куда ни попадя! Я, брат, знаешь, сколько на вас насмотрелась? Что такое? Ничего не понимаю! В чем проблема? Вроде с пенисом твоим все в порядке.

— С пенисом у меня и вправду никаких проблем!

— А чего тогда вывалил? Хвалишься, что ли?

— Вы ж сами сказали. У меня вот! — И Никита задрал майку. — Сыпь эта по всему телу и чешется, сил нет!

Врач подняла глаза. Ей хватило одного взгляда. «Одевайся, все понятно», — процедила она сквозь зубы.

— Так-так, чего аллергенного употреблял в пищу в ближайшее время? — Она в упор смотрела на Никиту

— Да вроде ничего.

— Ну, подумай! Мед, консервы, цитрусовые!

— Да! Два дня назад я мандарины ел.

— Мандарины? И сколько штук?

— Че-четыре килограмма.

— Сколько?! Четыре?! Килограмма?! Ну, это ты, брат, переборщил. — И лейтенант медицинской службы принялась хохотать, закинув назад голову. Глядя на нее, весело засмеялась и медицинская сестра.