Юрий Поляков: Парижская любовь Кости Гуманкова [сборник litres]

Повесть написана в 1988–1989 гг. Первоначальное название «Вид из президиума» изменено автором в процессе подготовки повести к печати. Под заголовком «Апофегей» «Московский комсомолец» публикует фрагмент повести 7 мая 1989 г. Журнальный вариант вышел в «Юности» ( № 5, 1989 ). «Апофегей» имел широкий общественный резонанс. Влиятельный в то время критик Т. Иванова писала о повести в «Огоньке»: «Я слышала голоса и ее ярых сторонников, и ее не менее ярых противников… Года три да, пожалуй, два назад никто бы ее не опубликовал – крамола, посягательство на незыблемый авторитет партаппарата и вообще слишком много насмешек…» ( 1989, № 42 ). В газете «Советский патриот» в большой статье, посвященной «Апофегею», Н. Романович писал: «История вознесения и ниспровержения Михаила Петровича Бусыгина, за неуклончивость прозванного БМП (для незнакомых с армейской терминологией поясним: БМП – боевая машина пехоты), еще вчера показавшаяся бы из ряда вон, сегодня воспринимается как нечто совершенно ординарное и даже типичное. И кто-то наверняка начнет искать аналогии с реально существующими персонажами. Но не стоит этого делать. Поляков не писал с натуры. Как истинный художник, он брал явление и исследовал его со свойственной ему прямотой и бескомпромиссностью. Те, кто помнит его «комсомольскую» повесть «ЧП районного масштаба», не могут не отметить, как вырос автор… Существенно углубилось его знание жизни, еще более окрепла гражданская позиция, утвердились ценностные приоритеты, что, естественно, приходит лишь с опытом – писательским и человеческим. А опыт этот давался Полякову с кровью: вряд ли кому из его коллег доставалось такое количество плевков, пинков и зуботычин…» ( 1989, 20 августа ). Попытка объективного анализа повести предпринята и в статье Л. Симкина «Портрет сорокалетних в «Апофегее» ( «Молодой коммунист», 1989, № 11 ).

Совсем другую позицию заняли ведущие литературные периодические издания. В отрицательной оценке повести солидаризировались как либеральные, так и патриотично настроенные рецензенты. «Патриотам» сформировавшиеся к тому времени взгляды писателя казались слишком «демократическими». «Либералов» же настораживало критическое отношение автора к набиравшему силу «перестроечному необольшевизму». Г. Соловьев в статье «Динамика конъюнктуры» писал на страницах «патриотического» журнала «Кубань»: «На мой взгляд, художественная ценность этого опуса весьма скромная. Это «обличительная» трафаретка с этакой эротической приманкой, как и все творения Полякова, рожденные конъюнктурой, с заметным пристрастием к «жареному», обывательски сенсационному…» Рецензент «либеральной» «Невы» Е. Щеглова, так же невысоко ставя художественный уровень повести, отмечала социальную остроту произведения: «Ни любовь, ни естественная привязанность не могут поколебать устои, на которых взросли поколения партийной элиты. Поэтому кривизна сосуда, в котором их, наподобие китайских уродцев, выращивали, есть единственная ведомая им реальность. Пусть меняются лозунги, пусть чередуются руководители, пусть гремят революции…» ( 1990, № 4 ). А. Агеев увидел достоинство повести лишь в ее жанровой новизне: «Апофегей» я с уважением отнес бы к прозе, которую можно назвать социографической, может быть, натуралистической…» В связи с этим, по мнению критика, поиски художественных удач в повести бессмысленны ( «Литературная газета», 1989, 21 июня ).

Е. Иваницкая, так же в целом критически оценивая повесть, вместе с тем с недоумением признавала, что «…фарсовый прием принес автору редкостную, удивительную удачу. Придуманное им слово «апофегей» (происходящее от сложения «апофеоза» и «апогея») пошло в речь и явно приживается… «Парламентским апофегеем» назвала трагифарсовую историю выборов Янаева в вице-президенты Людмила Сараскина и даже не заключила в кавычки язвительный неологизм…» ( «Литературное обозрение», 1992, № 3–4 ).

Между тем именно аналогии с реально существующими политическими персонажами, а именно – сатирическое изображение Б. Ельцина, и вызвали, по-видимому, негативное отношение либерально настроенной критики к повести. Та же Е. Иваницкая писала: «…в повести «Апофегей» остался абсолютно незамеченным и «невостребованным» тот пласт повествования, в котором автор предлагает свою версию (метонимически прикрепив ее к райкомовским реалиям) известных драматических событий, произошедших в партийных верхах в ноябре 1987 года. Герой считает (всем ходом действия автор поддерживает его точку зрения), что дело всего-то лишь вот в чем: у партийного новатора «напряглись отношения с благодетелем… Что это? Надерзил по врожденной хамовитости или приобрел слишком большую популярность?» ( Там же. )