Юрий Поляков - Треугольная жизнь [сборник]

Не случайно иные лидеры «интертекстуальной» общины уже перебрались на постоянное жительство за рубеж, продолжая оттуда активно участвовать в литературной и политической жизни России. Напомню, первые две волны русской литературной эмиграции были связаны с мировыми катаклизмами. Третья – состояла из тех, кому не только было скучно строить социализм, но и обидно, что им не позволяют говорить об этом вслух и писать в книгах. Аксенов и Войнович, например. А вот свежие писатели-эмигранты четвертой волны – это особая статья: они не перенесли того, что их точка зрения перестала быть господствующей, как в 1990-е. Утрату монополии в сфере борьбы идей они сочли оскорблением, катастрофой и уехали. Быков, Улицкая, Акунин…

Если же говорить об идеологии «интертекстуалов», то они чаще всего «подзападники», в отличие от «западников», которые искренне мечтают «объевропить» русскую цивилизацию. Не путать также с «прозападниками», желающими видеть РФ почетным членом НАТО. «Подзападники» попросту хотят, чтобы Россия легла под Запад. Я немного огрубляю и спрямляю, но важна суть. Любя русскую «словосферу», «интертекстуалы» относятся к земной жизни Отечества свысока, даже брезгливо. Так, возвращение Крыма стало для них досадным пятном на репутации русской словесности. Теперь приходится отвечать перед мировым сообществом не только за травлю Пастернака, лихо подставленного в ходе спецоперации ЦРУ, но и за «вежливых людей». При этом, повторюсь, они искренне любят русское Слово. Впрочем, человек, который лишь из любви к литературе решил стать писателем, тоже обречен. Филологическая подготовка не заменит талант, как виагра не заменит страсть. Поэтому графоманией «интертекстуалов» можно запрудить Темзу. Да, пожалуй, заодно и Сену…

Остается добавить, эти две общины между собой почти не общаются, друг друга не читают и знать не желают. Недавно в поликлинике я встретил знакомца моей литературной молодости – критика, статьи которого я все эти годы почитывал. Он из видных «интертекстуалов». Разговорились. Критик очень удивился, узнав, что после «Ста дней до приказа» я за 30 лет написал, оказывается, еще с десяток повестей и романов. В ответ не без ехидства он поинтересовался, видел ли я очень смешную комедию моего однофамильца и тезки, идущую на аншлагах в Театре Сатиры? Узнав, что автор пьесы сидит перед ним, приятель моей молодости впал в онтологическое огорчение. По его понятиям, я с моими взглядами вообще не мог написать что-то путное, не говоря уж о сатирической пьесе, над которой хохочет зал.

– Твоя? – удивился он, пожав плечами. – Надо будет тебя как-нибудь почитать…

И на том спасибо!

Если я скажу, что писатели почвенной общины пытливо и зорко следят за творчеством «интертекстуалов», то, конечно, слукавлю. Тем не менее это так. Слаб человек – хочется узнать, за какие такие тексты его собрат, а точнее, «совраг» по перу, получил очередную премию и два-три миллиона рубликов под чернильницу. Поэтому все-таки «почвенники» лучше знают, что пишут «интертекстуалы», которые о своих художественно-эстетических оппонентах, по-моему, даже понятия не имеют.

И хотя «интертекстуалы» постоянно ругают Кремль за утеснения, за несуществующую цензуру, охотно участвуют в антиправительственных акциях, вроде Болотной площади, российской власти по большому счету всегда были ближе писатели-либералы. Почему? Да потому, что государство у нас издавна – «главный европеец» в стране. Но это лишь часть ответа. При власти во все времена вертится немало людей без определенного образа мыслей, но с вполне конкретной целью – преуспеть. Естественно, беспощадная к расхитителям Отечества проза в духе покойного Распутина вызывает у таких чиновников раздражение. Они же во власть пошли не страну выручать. Конечно, если бы министров пороли по субботам и выдавали зарплату талонами на питание, мы бы имели у рычагов сплошь бескорыстных патриотов. А так… Ну, какая моногамия в борделе?

Кроме того, у отцов державы всегда теплится иллюзия, что, прикормив и приручив диссидентов, они получат дополнительную опору. А патриотов – что их ласкать, они и так рядом, как верный пес у ноги – только свистни. Наконец, самое главное: патриоты гораздо требовательнее к власти, ибо их интересует судьба Отечества и народа, а не режима. Дай волю, они тебе еще и «залоговые аукционы» припомнят. А либерал и его литературный клон – «интертекстуал» к слабостям верхов относятся с пониманием. Если развеять болотный туман и гуманитарное сопение, останется лишь личный интерес, как правило, слабо увязанный с интересами Отечества.