А они потом если и смотрят его статью, то лишь беглым взглядом, и Кинг, кстати, не исключение; и заботит их только одно — на какой странице найдется первая ошибка или недочет, который позволит забраковать работу. На первой же странице! А потом — еще сорок пять страниц напрасных трудов. Человек так старался, печатал, представлял себя новым Эйнштейном. Этот Уоррен, должно быть, целыми днями сидел над своими черновиками и за пишущей машинкой. Интересно, кем он работает? Вряд ли это работа с людьми, связанная со встречами и поездками; скорее всего он сидит где-нибудь за конторкой и «высиживает» замечательные идеи, от которых у него самого дух захватывает. После работы он сразу идет домой. Живет он один, со своей пишущей машинкой, подборкой научно-популярных книг по физике и бесконечными машинописными копиями «Видения». Даже жаль разрушать его мечту. Зачем расстраивать человека и пытаться ему втолковать, что труд всей его жизни, его блестящие мысли, которые он собирал по крупинкам долгие годы, только на то и годятся, чтобы выбросить их в мусорную корзину?
Все-таки странно, до чего они все похожи, эти псевдофизики: те же предубеждения, тот же вызывающий тон, не терпящий возражений, то же бессвязное изложение. В противоположность работам по «ортодоксальной» физике, которые демонстрируют необходимую сухость и беспристрастность, эти альтернативные труды так и пышут безудержной страстью и отличаются наглым, напористым натиском — горы и горы бумаг, наштампованных замкнутыми на себе одиночками, которые не поддерживают контактов внутри своего псевдофизического сообщества. Если бы все они объединились, они могли бы выпускать свой журнал, собирать конференции, может, у них был бы даже свой собственный НИИ где-нибудь в укромном месте, и они бы там сравнивали свои записи и решали бы в своем узком кругу, чем одна неправильная теория лучше другой.
Во второй половине дня Кинг снова спустился в фотокопировальную комнату. Он показал девушке за конторкой удостоверение личности, и она принялась искать его имя в картотеке заказов. Он рассматривал склонившуюся над картотекой девушку, ее накрашенные ногти мелькали среди бумаг.
— Кинг. Ага, вот! Четыре копии. Должны быть готовы, я сейчас посмотрю. — Она направилась в заднюю комнату, манерно покачивая бедрами, а Кинг проводил ее долгим взглядом. Она вернулась через пару минут и принесла его бумаги — четыре копии и оригинал; он расписался в получении на ее копии бланка и пожелал ей всего доброго.
Три копии он отправит в журнал, оригинал передаст для препринта: и еще одна копия — на всякий случай. Копии получились не слишком хорошими — на уголках страниц лежали темные тени, — но ничего, сойдет. Он зашел в секретариат, где Джоанна печатала на машинке, и положил бумаги ей на стол.
— Для препринта? — спросила она.
— Да, пожалуйста.
— Хорошо. Оставьте здесь.
В коридоре он столкнулся с Генри.
— Привет, Чарльз. На семинар собираешься? Вроде как раз по твоей части — что-то там по киральной симметрии.
Он поспешил распрощаться с Генри и вернулся к себе в кабинет — оказалось, что он, когда уходил, в спешке не запер дверь. Он убрал свой экземпляр статьи и вторую копию под копирку в верхний ящик стола и опять попытался засесть за расчеты. Но до семинара оставалось всего полчаса, для серьезной работы — мало. Кинг и сам не заметил, как снова принялся за «Видение».
Таким образом, очевидно, что идеонное поле не является однородным, а это значит, что оно обладает сложными собственными значениями. Мнимые величины являются доказательством реинкарнаций, что согласуется с доказанным ранее, а именно, что временное поле состоит из бесконечного множества частично перекрывающихся петель.
Опять зазвонил телефон. На сей раз — Роберт.
— Чарльз? К тебе уже кто-нибудь заходил?
— Нет, ни слуху ни духу.
— Мне из полиции звонили; вызывают в участок.
— Простая проверка?
— Не знаю. Сказали, что нужно мое «содействие». Но это не телефонный разговор. То есть тебя никто ни о чем не расспрашивал? И в кабинет к тебе не заходили в твое отсутствие? Нет? Ладно, Чарльз, я пока отключаюсь. Потом еще поговорим.
Когда Роберт повесил трубку, Чарльз подождал пару секунд, но на линии никаких шумов не было. Он поднялся, подошел к окну и посмотрел вниз, на газон. Полиции нужно «содействие» Роберта. Это звучало зловеще. Он отвернулся от окна, подошел к двери, запер ее, вернулся к столу, обшарил все ящики, все до единого, потом проверил все книжные полки. Но даже если в его отсутствие у него в кабинете были посторонние, все равно он не помнил точного расположения всех вещей, поэтому и не смог понять, сдвигали тут что-нибудь или нет.
Читать дальше