Марат Валеев - Лекарство для тещи

— Да они почти все у меня без запятых пишут, как я ни бьюсь с ними, — оторвавшись от сочинения, пожаловалась Маргарита Викторовна. — А если и ставят, то где попало.

— Значит, пришло время отменять и запятые, — меланхолично заметил учитель английского Аггей Никифорович. — А что? Разрешили же отнести кофе к среднему роду и говорить и писать «ложить» вместо «класть». Теперь чего уж, можно и без запятых… Ну, и что там дальше излагает ваш гигант мысли?

«Кагда мама уехала папа каму-то пазвонил и сказал что его надзирательша уехала и надо срочно валить к нему с пивом а то у него после вчерашниго башка трещит, — стала снова разбирать Федюнины каракули Маргарита Викторовна. — Скора к нам пазванили и папа запустил в дом дядю Сашу из его работы и еще какого-то лаха. Мы все уселись на кухне папа стал разливать пиво я тоже пратянул свою чашку. Папа сказал а ну сынок выйди пока а если вдруг пазвонит мама ты ей ничего не гавори а дай трубку мне.

Я вышел из кухни и сел смотреть тилевизор. Тут пазвонила мама я ей ничего не сказал как и абещал папе а только что папа с мужиками выгнали меня из кухни. Тут прибежал папа и стал гаворить маме что он с двумя опытными кансультанами варит ужин…

— С кем, с кем он варит ужин? — вскинула тонкие брови ботаничка Леда Аркадьевна.

— Ну, надо понимать — с консультантами! — нервически хохотнула Маргарита Викторовна. — Да вы слушайте дальше. Так, где я остановилась… А, вот: «…варит ужин из макарон себе и мне а язык у него заплитается патому что он устал пробывать ужин сварился или нет. Они еще немного паругались па тилифону патом папа бросил трубку и снова ушел на кухню. Патом они там стали шуметь и кричать кагда я зашел на кухню те два мужика били моего папку тагда я взял швабру и стал бить бародатого мужика а папа взял памойное ведро и адел его на галову лысому и мы выгнали с папкой этих хулиганов из дому..».

— Ишь ты, как за папку-то он заступился! — покрутил головой Аггей Никифорович. — Нет, в этом парне определенно что-то есть. Да вы читайте, читайте, Маргарита Викторовна.

— Читаю, — согласилась Маргарита Викторовна. — Только вы уж меня, пожалуйста, не прерывайте. Итак: «Папка сделался с падбитым глазом и пацорапаной щекой и он пазвонил какой-то Люсьен и сказал чтобы она пришла его спасать от тижелого ранения. Пришла Люсьен в каротком халатике и с длиными ногами и завела папку в спальню спасать. Я тоже зашел в спальню и спрасил у папы кто это такой пришел папа сказал что это медицинская систра Люсьен из его работы и сейчас только она может его спасти. Я сказал а бинты и зеленку надо Люсьен сказала что не надо что у нее все что надо есть и папа сказал а ну сынок выйди это не для слабых с нервами. А когда я вышел то скоро в спальне начала громко кричать и станать не папа а эта самая Люсьен из папкиной работы как будто это не папке а ей делали пиривязку…»

— Черт те что! — фыркнула Леда Аркадьевна. — Полное разложение! Я думаю, не стоит дальше читать, тут и так все понятно.

— Нет уж, читайте, читайте! — скороговоркой сказал Аггей Никифирович. — Мы просто таки обязаны знать, что происходит в семьях наших учеников.

«…А патом я заснул на диване, — лишь на мгновение оторвавшись от тетради досадливо мотнув головой, продолжила вдохновенно читать опус своего ученика Маргарита Викторовна. — И праснулся уже в васкрисенье утром и то патому что в спальне апять кричали и станали. Я падумал это снова пиривязывает папку та самая Люсьен с длиными ногами а это была мама она била папу адной рукой по галове тапком а в другой держала малинькие трусики и кричала сволачь это ково ты привадил в дом при живом ребенке. А я сказал мама успакойся это медицинская систра Люсьен из папиной работы пиривязывала папку патаму что его ранили хулиганы один бародатый другой лысый. Ага закричала мама а ну сынок выйди нам надо еще паговарить. И когда я вышел папа стал станать и кричать еще сильнее чем при медицинской систре Люсьен. Вот так интересно пришли мои выходные может было бы еще интереснее но на самом интересном месте меня всегда заставляли выйти».

Вся учительская плакала от смеха и горя вместе с Маргаритой Викторовной над Федюнинским сочинением.

— Ну и что ты будешь делать с этим Крахмалкиным? — отдуваясь, спросил Маргариту Викторовну Аггей Никифорович.

— Да что Крахмалкин, — сказала Маргарита Викторовна, закрыв тетрадку Федюни. — Поработаю с ним на дополнительных занятиях, может и будет толк. Это вот с его папашкой надо что-то делать. Чтобы не предоставлял больше сыну таких сюжетов для сочинений на вольную тему…