Нед Виззини - Это очень забавная история

Она издает такие звуки, будто вот-вот чихнет. Когда я сдавливаю ее грудь, она делает это интенсивнее, а когда шарю руками по лифчику, молчит. Тогда я погружаю обе руки ей под блузку и нахожу самую приподнятую часть – сантиметра четыре высотой.

– Погоди, – говорит Ноэль и, приподняв нижнюю часть тела, убирает под нее руки ладонями вниз. То есть теперь она вроде как без рук – те бездействуют, и это странно.

– Продолжай, – разрешает она.

– Ага, ладно.

Я скольжу пальцами поверх бюстгальтера в области сосков и сжимаю их фалангами среднего и указательного пальцев. Не думал, что через ткань лифчика что-то ощущается, но реакция следует незамедлительно.

– У-у-у…

– А? – вопросительно смотрю я на нее.

– М-м-м…

Как же это все прикольно.

– Тсс, – шепчу я, – Смитти услышит.

– Сколько у нас времени? – спрашивает она.

– Не знаю, не так уж много.

– Ты же позвонишь мне? Когда ты выходишь? Мы будем встречаться?

– Я очень хотел бы с тобой встречаться, – говорю я.

– Ну да, я тоже. Значит, будем встречаться, – улыбаясь, говорит она. – Только надо придумать, что мы будем отвечать про то, где мы познакомились?

– Скажем, что в психушке, и больше вопросов не последует.

Она глупо хихикает, то есть в самом деле смеется, и сексуальный настрой с нас уже слетает. Может, получится его вернуть, если снова сжать соски? Была не была!

– М-м-м…

Ну круто, осталось попробовать кое-что еще, на что меня подбивает внутренний голос. Тот же самый голос, что толкнул меня в объятия Ниа и который распоряжается нижней частью моего тела, впрочем, на этот раз звучащий более настойчиво. И хоть он и понимает, что все, чего он хочет, в этот раз не светит, однако настаивает на том, чтобы попробовать одну штуку.

Надо проверить, правда ли то, о чем говорил Аарон.

Я скольжу рукой вниз по телу Ноэль, мимо белой блузки с рюшами к черной юбке, ткань которой чувствуется немного по-другому. Веду руку дальше, вниз, к коленям – и недоумеваю, не встречая ни малейшего сопротивления, никто меня не отталкивает и не бьет по лицу. Задираю юбку, а там белье. Хотя чего там, не белье это, а самые настоящие трусики!

С ума сойти! Я сейчас все узнаю! Узнаю, как там!

– Отпад!

Ноэль ахает и охает.

– Ну точь-в-точь внутренняя сторона щеки!

– Что?

Она отталкивает меня, в мгновенье ока поправляет блузку, возвращает трусики на место, поправляет юбку и усаживается в изголовье кровати. Не спуская с меня глаз, она спрашивает:

– Ты что-то сказал про мои щеки?!

– Да нет же, тсс, – успокаиваю я ее. – Я не про щеки говорил, а… про… про другие твои щеки.

– Про мою попку?

Сердито глядя на меня расширенными от гнева глазами, она прикрывает щеки волосами, освещаемая лунным светом.

– Нет-нет, – шепчу я и продолжаю со вздохом: – Я сейчас объясню. Объяснить?

– Да!

– Ладно, но это не для женских ушей, сразу говорю. Только пацаны это знают. И тебе я говорю только потому, что мы собираемся встречаться.

– А может, и не собираемся. Так что ты там сказал про мои щеки?

– Нет-нет, это совсем не имеет отношения ни к твоим щекам, ни к порезам.

– Так про что ты?

Я рассказываю.

После моих слов повисает та ужасная, многозначительная пауза, которая может предвещать полнейший провал и потенциально содержит в себе вселенскую ненависть, крик и вопли – вместе с возможностью, что меня засекут в комнате с девчонкой, подумают, что я распутник, и оставят еще на неделю в больнице. Я больше не заговорю с Ноэль, у меня снова начнется Зацикливание, я перестану есть, двигаться, вставать с кровати и закончу как Муктада. Всегда единственное мгновение угрожает и полным провалом, но оно же не исключает вероятности, что красивая девушка скажет: «Тупее ничего не слышала» – и затолкает палец себе в рот, чтобы проверить твою версию.

Я обнимаю ее.

– Ну и что? – говорит она с засунутым в рот пальцем. – Ничего подобного. Там все совсем не так.

– Ты такая классная, – говорю я, чуть отодвинувшись и глядя на нее. – Почему ты такая классная?

– Ладно, давай уже пойдем, кино почти закончилось, – говорит она.

Я еще раз обнимаю ее, прижимая к кровати. В моих мыслях я взмываю к потолку и вижу нас сверху, потом оглядываю тех, кто в этом госпитале мог бы обнимать классную девушку прямо сейчас, потом в этом квартале, этом районе, во всем Бруклине, в Нью-Йорке, в районе трех ближайших штатов, в этом уголке Америки, а потом и во всей стране – мне это раз плюнуть, моими лазерными глазами я вижу сквозь стены, оглядываю все полушарие и весь этот идиотский мир, каждого, кто в нем целуется и обнимается на кроватях, диванах, футонах, стульях, диванчиках, в гамаках и палатках… и точно знаю, что я в тысячу раз счастливее их всех.