Тёкицу Куруматани - Неудавшееся двойное самоубийство у водопадов Акамэ

Несколько притомившись, я присел на тропинку между рисовыми полями и съел купленную в Осака на вокзале рисовую лепёшку, поглядывая на безоблачное небо над головой. Вот небо, наверное, осталось самим собой — тем небом, на которое сотни лет назад смотрел Сётокутайси, [21] Сётокутайси (574–622) — сын императрицы Ёмэй, покровитель буддизма и учёный. уставший от бесконечной вражды с Соганоумако. [22] Соганоумако(?-626) — политик той же эпохи, убивший императора Сусюн и правивший страной вместе с Сётокутайси. Я подумал, что такая же пора наступила теперь и для меня, и сердце защемило от чувства, похожего на грусть. Когда-нибудь и я покину этот мир. Было уже довольно поздно, и я отправился назад по тем же тропинкам между полями, посвистывая свистулькой, которую я смастерил из листика «вороньего ружья».

Вдруг по тропинке прямо передо мной молниеносно проскользнула змея, и я оцепенел от страха. Почему-то с раннего детства я не мог забыть ни единого места, где мне встретились змеи. Каждая встреча почему-то оставалась запечатлённой в моей памяти, сверкая ни на что не похожим блеском.

Я направился в сторону храма Хорюдзи по дороге с двумя рядами сосен по бокам. Перед главными воротами храма сидел исхудавший до костей нищий с коричневой собакой. У собаки была чесотка, и с её нижней губы длинной нитью свисала слюна.

Несколько дней спустя Симпэй пришёл снова.

— Дядька, самолёт мне из бумаги сложи! — сказал он.

В тот день я пошёл купить коробку бэнто на обед и на обратном пути увидел мальчика, который играл на пустыре за домом совсем один. Он мельком взглянул на меня. И я вдруг вспомнил, как он стоял в углу коридора несколько дней тому назад. Наверное, он всё это время ломал голову, выдумывая предлог зайти ко мне. Но я колебался, зная, что приблизить его к себе значит сделать ещё один шаг к миру, таившемуся за его спиной. Но отказать ему ещё раз всё же не смог.

— Гляди, Симпэй, видишь, какие у дядьки руки грязные? Не могу я сейчас.

— Тогда историю расскажи.

— Историю?

— Скажи, дядь, тебя когда-нибудь в лесу одного бросали?

— А?

— Нам в школе сегодня Фудзита-сэнсэй сказку читала про Гензель и Гретель. Ну, так этих Гензель и Гретель взяли да в лесу и бросили. Дядь, а чего это к ним вдруг вторая мамка пришла?

Сердце сжалось от боли.

— К Белоснежке вон тоже вторая мамка пришла, так её тоже в лесу бросили. Вот я у ней и спрашиваю, мол, чего их так, а она и сама не знает.

Перед моими глазами возникло лицо его матери. Черты лица остались неясными, но я видел тень — густую, очерченную чёткими линиями. В сказках братьев Гримм «Гензель и Гретель» и «Белоснежка» этот мальчик усмотрел другой, сокрытый очень глубоко сюжет — сюжет о ребёнке, которого бросает родная мать.

— Симпэй, у Гензеля с Гретель и у Белоснежки вторая мамка плохая была, потому она и отвела их в лес. Вот и всё, понимаешь? А у тебя Ая есть.

— Ая мне не мамка.

— А… Ну, тогда сестра твоя старшая.

— Не, эта баба мне не сестра.

«Баба»… Слово раскалённой иглой вонзилось в сердце. На мгновение мне показалось, будто я говорю не с ребёнком, а с уже вполне взрослым человеком. И вдруг у меня возникло сумасшедшее желание задать самый бесчеловечный вопрос: «Тогда кто?»

Я понял, что этот ребёнок — в меру своих лет — тоже сказал мне сейчас самое сокровенное. Перед глазами снова возникла та сцена — его отец, сидящий на корточках на дворе храма. Разлучила ли родителей мальчика смерть? Или жизнь? Так или иначе, с тех пор он чувствует себя так, словно его оставили в лесу одного. Я решил заговорить с ним. Прикоснуться к его душе.

— Симпэй, а мамка твоя где?

— Дядь, а учительница наша скоро замуж за принца выйдет. Она сама сегодня сказала, когда нам сказку про Золушку читала. А Золушка, дядь — принцесса. Принцесса Сандрильона, вот её как зовут.

Смышлёный парень, ничего не скажешь. Но ещё больше меня поразило другое — пресловутая женская натура. Почитав детям полные зверств сказки братьев Гримм, учительница умудрилась вплести туда свою собственную золушкину мечту. Сказка о Сандрильоне тоже повествует об издевательствах над падчерицей. Симпэй, очевидно, прекрасно сознавая это, воспользовался ею, чтобы парировать мой удар.

После того, как Ая сшиблась с человеком, показавшимся мне торговцем, Маю совсем перестал приходить в комнату на втором этаже. Не показывалась и сама Ая. К тому же — опять-таки с того самого вечерa — женщины перестали приводить мужчин в соседнюю комнату. Не появлялась и тётушка Сэйко.