Рейчел Липпинкотт - В метре друг от друга

Я беру бильярдный кий и трогаю ее ногу в воде. Стелла вздрагивает и смотрит на меня. Глаза у нее чистые и ясные.

- Даже если бы ты была с ней там, ты все равно ничего бы не смогла сделать и ничего бы не знала.

- Но она умерла там одна. Понимаешь?

С этим не поспоришь.

- Разве мы не все умираем в одиночку? Те, кого мы любим, не могут уйти с нами. - Я думаю о Хоуп и Джейсоне. О моей маме. Что расстроит ее больше: моя смерть или проигрыш болезни?

Стелла погружает ноги глубже в воду.

- Как думаешь, утонуть это больно? Страшно?

Пожимаю плечами:

- Так уйдем и мы, да? Мы ведь тоже тонем, только без веды. Всю грязную работу выполняют наши собственные жидкости. - Смотрю на нее краем глаза и вижу, как она ежится. - Думал, ты не боишься смерти.

Она шумно вздыхает и смотрит на меня раздраженно и недовольно:

- Я не боюсь смерти, но есть еще умирание. Ты знаешь, что при этом чувствуют люди? - Я не отвечаю, и она продолжает: - А ты чего боишься? Или ничего?

На губах уже вертится привычный саркастический ответ, но я сдерживаюсь, потому что хочу быть с ней настоящим.

- Думаю о самом последнем вдохе. Последнем глотке воздуха. Когда тянешь, тянешь и не получаешь ничего. Думаю, как рвутся и горят грудные мышцы. Все понапрасну, все бесполезно. Воздуха нет. Ничего нет. Только тьма. - Я смотрю на воду, а вижу четкую, со всеми деталями картину нарисованного. Образ знакомый, как и сосущее чувство под ложечкой. - Но... Эй! Такое только по понедельникам. В остальные дни я об этом не задумываюсь.

Стелла тянется ко мне, и я знаю, что она хочет взять меня за руку. Знаю, потому что и сам хочу того же. Сердце замедляет ритм, и я вижу, как она замирает на полпути, как впиваются в ладонь пальцы, как опускается рука.

Наши глаза встречаются, и в ее зрачках я вижу понимание. Ей знаком этот страх. И тут она улыбается одними лишь уголками губ, и я понимаю, что вопреки всему мы здесь.

Благодаря ей.

Стараюсь сделать вдох поглубже и вижу подрагивающий отблеск на ее ключице, шее, плечах.

- Господи, ты такая красивая. И смелая. Это просто преступление, что мне нельзя дотронуться до тебя.

Я поднимаю бильярдный кий. Никогда еще мне не хотелось так сильно ощутить под пальцами ее кожу. Я осторожно веду кончиком кия по ее руке, резкому изгибу плеча, поднимаюсь по шее. Она вздрагивает от этого моего «прикосновения», ее глаза сомкнулись с моими, а на щеках пламенеет красный цвет.

- Твои волосы, -говорю я, касаясь их там, где они падают на плечи.

- Твоя шея, - говорю я, и свет оживляет ее кожу.

- Твои губы, - говорю я, ощущая то опасное влечение, то взаимное притяжение, грозящее риском поцелуя.

Внезапно смутившись, Стелла отворачивается.

- Я солгала в тот первый день, когда мы познакомились. У меня не было секса. - Она переводит дух. - Не хочу, чтобы меня кто-то видел. Со шрамами, с трубкой. В этом нет ничего сексуального и...

- В тебе все сексуальное, - перебиваю я. Она смотрит на меня, и я хочу, чтобы она увидела подтверждение этих слов на лице. - Ты само совершенство.

Стелла отталкивает бильярдный кий, встает, поднимает руки и медленно стягивает свой шелковый топ, под которым обнаруживается черный кружевной бюстгальтер. Топ падает на пол, а у меня отваливается челюсть.

Так же медленно она снимает шорты, переступает через них и выпрямляется, словно приглашая меня взглянуть.

Да она же вышибла из меня дух! Хватаю воздух, а ненасытный взгляд торопится ухватить все ее тело: плечи и грудь, бедра и ноги. Свет танцует на боевых шрамах у нее на груди и животе.

- Боже мой. - Это все, на что меня хватает. Вот уж не думал, что буду завидовать бильярдному кию.

Стелла улыбается стыдливо и вдруг опускается в воду и уходит с головой. Она смотрит на меня снизу вверх, и ее длинные волосы колышутся, словно у русалки. А потом выныривает, ловя ртом воздух, и мои пальцы сжимают кий.

Стелла тихонько смеется:

- Сколько меня не было? Пять секунд? Десять?

Я откашливаюсь. Закрываю рот. Как по мне, так мог и год пройти.

- Не знаю, не считал. Смотрел.

- Что ж, я тебе свое показала, - говорит она с вызовом в голосе.

На вызов я отвечаю всегда.

Поднимаюсь, расстегиваю рубашку. Теперь она зритель. Молчит, не говорит ни слова, но губы приоткрыты.

Я подхожу к ступенькам, спускаю брюки и стою в одних трусах. Они зовут меня, вода и Стелла. Шаг на ступеньку, еще один вниз. Я спускаюсь в воду, не отпуская ее взгляд. Обоим не хватает воздуха, и впервые в этом не виноват КФ.

Я ухожу под воду, и она следует моему примеру. Пузырьки бегут вверх, а мы смотрим друг на друга через подводный мир, и волосы тянутся нас вверх, и в падающем свете отбрасывают тени наши тела.