Эли Люксембург - Десятый голод

Войду, да так и останусь стоять, озадаченный: «Кто эти двое? Таких и не запомнишь с первого взгляда: ничем не примечательные, бледные… Да и с десятого раза их не запомнишь: врачи, фотографы, люди из моего таксопарка?» И догадаюсь сразу, и вздрогну: «Ого, они совсем из другого ведомства — бесьего…»

Чингизов подтянут и оживлен, застегнут на все пуговицы. На этих же — ни формы, ни знаков различия.

— Садитесь, садитесь! — велит мне Чингизов. — Познакомьтесь с товарищами: слева товарища можете звать Иван Петрович, а справа — Петр Иванович, ну и достаточно.

Сяду, как обычно, на табурет, напротив стола, напротив всех троих. «Зачем же все-таки эти двое гусей? И папки с делом не вижу! Как же все-таки их отличать? У этого, что справа, шея как будто потолще, а волосы сивые — жиже. Зато у другого та же шея — с кадыком. Во всем же прочем ну вылитые близнецы, однояйцовые близнецы».

— Фамилия Юхно вам говорит что-нибудь? — спросят меня эти двое. Голосом сырым и бесцветным, точно всю жизнь прожили на болоте.

— Нет, ничего. Капитан Чингизов меня уже сотню раз спрашивал. Какое отношение этот Юхно имеет к моему делу? Скажите ясно, хватит играть в кошки-мышки!

Я очень собой доволен. Мне нравится, как вскипает во мне возмущение. Чего мне бояться? Он попросту вымогатель, мой следователь, и именно это я им скажу, этим болотным братьям, этим могущественным близнецам. И еще скажу: мало ли какая шваль в Бухаре обитает, я что, обязан каждого знать?

У меня свои друзья, своя компания, гуляем в парке, ходим на танцплощадку, ну выпьем, случается, не скажу, что без этого. Сделайте запрос по месту работы, уверен, что получите характеристику самую положительную: приводов в милицию нет, левыми заработками не увлекался, прогулов нет, с клиентами вежлив и обходителен… Подумаешь, вышла промашка однажды, недогляд! А с кем не бывает? Но машина-то цела, целиком-целая, лишь о дерево слегка поцарапалась. За это гноить человека в зиндане, лишать за это свиданий?

— Скажите, Калантар, а есть ли среди ваших знакомых люди из польских евреев?

Начинаю лихорадочно соображать: что-то новое! А ведь и в самом деле звучит по-польски — Станислав Юхно… Нет, говорю, ни с кем из польских евреев не знаюсь, да их и не осталось почти в Бухаре со времен войны, с эвакуации — уехали все, лишь в Чор-Миноре [14] Чор-Минор — архитектурный ансамбль XV века в Бухаре. кто-то из них живет, а кто — я и понятия не имею. Может, отец их знает, он человек старый: общие интересы по синагоге…

И еще раз пожму плечами:

— Нет, не знаю, а какое это имеет ко мне отношение?

— Стало быть, имеет, — ответит уклончиво хитрый Чингизов. — Вспомните, Калантар, а может, заходил из них кто-нибудь к вам домой, воздействовал на ваш образ мыслей, просил о небольшом одолжении?

Я начинаю, кажется, прозревать: они подозревают нас всех в круговой поруке, в вечном еврейском заговоре против них! О, какой же я был дурак, у кого надеялся на защиту? Нет, я им все скажу, стесняться мне нечего, дам им понять, что разоблачил их полностью, и сделаю это так же грубо, как и они со мной.

— Кто такой, собственно, Станислав Юхно? Скажу вам честно, я много об этом думал: алкаш, ночной бродяга, отпер отмычкой мою машину и спустил ее с рычагов. А она и ушла вниз, покуда в дерево не уперлась… Теперь вернемся ко мне, к лично моему делу! В таксопарке нашем работает диспетчером еврей Рома Розенфлянц, отвечающий за исправность каждой машины, отъезжающей в смену. В деле моем — вы поглядите дело — приколота справка, что в день аварии машина И. Калантара находилась в полном порядке, подписанная Розенфлянцем. Теперь дальше: в то утро я был поднят с постели и первым делом отвезен на экспертизу — нет ли в крови моей алкоголя? Врач, делавшая анализ, тоже дала справочку: «Не пил… Мало того, за трое суток до происшествия спиртного даже не нюхал!» Фамилия же врача Розалия Вайнберг — два! То есть вторая еврейка, не так ли? И, наконец, последнее. В самом начале следствия у капитана Чингизова возникла вполне разумная мысль, а не страдаю ли я лунатизмом? Чем, дескать, черт не шутит: поднялся я ночью, вышел на улицу, спустил машину, а после и спать пошел без всякой памяти… В папке поэтому есть заключение и гипнолога, вы тоже его смотрели: «Ни лунатизмом, ни прочими психоотклонениями водитель И. Калантар не страдает. Врач Белоцерковская». Итак, три справки, три самых существенных документа подписаны евреями, и именно это обстоятельство вас сильно смущает, мягко говоря: а не составлены ли справочки эти с таким расчетом, чтобы извлечь преступника из зиндана?