Людмила Улицкая - О теле души [Новые рассказы] [litres]

Сплющенная с боков женщина с целеустремленной грудью искоса разглядывала сидящего на другом конце садовой скамьи молодого человека, уткнувшегося в газету. Он ей чем-то понравился. Пожалуй, газетой. Ей нравились мужчины, читающие газеты. И первый ее недолгий муж, инженер, погибший в цеху при аварии, по воскресеньям перед завтраком выходил в киоск за газетой, и второй, теперешний, тоже читал газеты по утрам. Он приносил их с работы, правда, всегда вчерашние. И этот, на лавочке, читал газету.

«Иностранная! – косым взглядом зацепилась она за большие волнистые буквы заголовка. – А пусть! Даже интереснее!»

Она придвинулась поближе и ткнула пальцем в газету:

– Это ж на каком языке-то?

Газетный человек слегка дернулся, повернулся к ней всем туловищем:

– Что вы спрашиваете меня?

«Точно, иностранец!» – обрадовалась женщина.

– Я говорю, какие буквы интересные, на каком языке читаете?

– Арабский язык, – любезно ответил молодой человек. И подумал: «Наверное, проститутка».

Крашеная блондинка, за сорок, придвинулась к нему еще ближе. Сумка с металлической застежкой, которую она прижимала к изрядному животу, развеяла сомнения: определенно проститутка…

Ему было двадцать семь лет. Второй год он жил в Москве. И не где-нибудь, в Московском университете, в общежитии для аспирантов, в корпусе Л. Он давно уже решил, что заведет себе женщину, – все соседи по общежитию водили к себе каких-то баб, кто по пропускам, кто украдкой, мимо коменданта, мимо дежурных по этажу. И ничего. А он все не мог решиться.

– О, какие буковки красивые, прямо получше нашего! – фальшиво улыбнулась женщина, но он не понял, что она сказала. Он был математик, поступил в аспирантуру к известному профессору, говорил он с ним по-английски, да и какие разговоры у математиков? Понимание без слов, на высшем уровне не понятных простому смертному символов. Русский, конечно, он изучал, но не сильно продвинулся… Работа мысли отражалась в морщинах на его лбу – все не мог построить простую, в общем, фразу: «Сколько стоят ее услуги?» Это был случай, которого он давно ждал, но вдруг оробел, смутился, что ничего не получится. И еще больше испугался – вдруг получится… Не было, не было у него никогда женщины. Он и за руку ни одну девочку не держал. Они, чуть вырастали, замотаны были в непроницаемые платья и платки, одни глаза сверкали в щелях, и разглядеть их было невозможно. Женские прикосновения, которые он помнил, – матери, бабушки, теток. Старухи все. И даже сестры у него не было. Два брата…

Когда отправили учиться к дяде в Багдад, в хорошую школу, там хоть и город большой, но правила были все те же. Да и выбор был его – математика. А уж это было одно из двух – жениться или учиться. У Салиха сомнений на этот счет не было: учиться…

– Надо же, арабский! А у меня дочка английский учит. Тоже трудный язык, – заметила женщина, все разглядывая искоса газету.

– Дочка? – переспросил он, недоумевая.

– Да, дочка у меня есть, Лиля, английский учит. Все на пятерки!

– Хорошо, – сказал молодой человек и уткнулся в газету.

Странная женщина! Если проститутка, зачем она мне про дочку говорит? И он совсем уж решил сбежать, но тут она приподняла руку, положила ее на спинку садовой лавки, и на него пахнуло таким женским нутряным духом, что сомнений никаких уже не было: получится, получится все. И он заволновался, стал строить в голове фразу, которая все не составлялась, сказал только: «Э-э-э… дочка… дома?»

Женщина засмеялась: «Дома, дома дочка. Ей восемнадцать лет скоро. Красивая девочка у меня. А вы, извините, женаты?»

Он покачал головой. Разговор принимал неожиданное направление. Он развернулся к женщине – она посмотрела на него с большим вниманием, заметила, что один глаз у него немного косит, и вообще, не красавец. Но одет в костюм хороший, с галстуком, туфельки чистые. Интересный мужчина, пусть…

– Как вас зовут? – очень решительно повела партию женщина, и он обрадовался, что она взяла дело в свои руки.

– Салих.

Она протянула ему руку – сильную шершавую руку – и энергично тряхнула его вялую кисть.

– А я Вера Иванна. Значит, не женат? А что вы здесь делаете, в Москве-то?

– Я диссертацию делаю.

– О-о! – обрадовалась женщина. – Ученый?

– Математик, – кивнул он, погружаясь в полнейшее недоумение. Ее сладкий подмышечный запах все еще вился вокруг нее, как дымок вокруг кебаба…