Камилла Пэган - Жизнь и другие смертельные номера [litres]

Регистрационная сестра растерянно посмотрела на меня.

– Он в клинике в другом конце здания.

– А он скоро вернется?

– Должен, хотя я понятия не имею, когда. Вам назначено?

– Нет, но я могу подождать. – Я наклонилась к ней через окошко. – Я Либби Миллер. Пациентка, которая не собиралась лечиться. Я пропустила визит к доктору Сандерсу на прошлой неделе.

Ее рот округлился в мягкое «О».

– Понятно. Сейчас сообщу ему. Пожалуйста, присаживайтесь.

Прошел долгий, затхлый час. По вестибюлю туда-сюда сновали люди, вероятно, шли на прием к другим врачам. Я старалась не смотреть на них слишком внимательно, зная, что неизбежно начну гадать о собственном здоровье, судя по их внешности, хотя статистически было мало вероятно, что кто-то из них страдал той же формой рака, что и я. Изо всех сил стараясь не заснуть, я прождала еще час. Я твердо решила дождаться доктора, у меня ведь не было никакой гарантии, что я смогу заставить себя прийти еще раз.

Уже начиная клевать носом, я почувствовала, что кто-то сел рядом со мной на банкетку. Я сонно подняла голову и увидела доктора Сандерса, одетого в бледно-голубой врачебный халат. Я быстро выпрямилась, он улыбнулся и сжал мои руки в своих. Я еле удержалась, чтобы их не отдернуть.

– Вы не представляете, как я рад видеть вас, – сказал он, наклонившись так близко, что я могла рассмотреть лопнувшие капилляры на его носу.

– Осмотрите меня, – сказала я.

Он засмеялся.

– Пойдемте.

Я пошла, хотя моя бравада сменилась чувством, будто я явилась на собственную сюрприз-вечеринку, когда она уже закончилась. В кабинете он жестом пригласил меня сесть в то самое кресло, в котором я в первый раз услышала от него дурные новости. На этот раз он не сел за стол, а пододвинул другое кресло, стоявшее прямо под той частью стены, где висели написанные каллиграфическим почерком дипломы, и уселся напротив меня. Скрестив длинные ноги, он несколько мгновений рассматривал меня.

– Знаете, Либби, вы первый пациент, который сбежал от меня, хотя коллеги говорят, что такое случается.

Я уставилась на него.

– Никто не хочет слышать, что у них рак. К этому совершенно невозможно подготовиться. То же и с вами. – Он переменил позу. – Вот что я вам скажу. Мой отец умер от рака легких, когда мне было восемнадцать лет. Перед этим почти пять лет я наблюдал, как он боролся с болезнью. Это были годы, когда он должен был ходить со мной на бейсбольные матчи, помогать мне выбрать колледж. Но он либо лежал в больнице, либо сидел в инвалидном кресле, курил, смотрел телевизор и ждал смерти. Я помню, вы говорили, что ваша мать тоже умерла от рака. Я знаю, насколько тяжело смотреть, как твои родители гибнут от страшной болезни. Думаю, именно поэтому вы не хотели продолжать лечиться.

– Вроде бы да, – сказала я. – И сочувствую. Я имею в виду вашего отца.

Он скрестил руки на груди.

– Спасибо. Я тоже сочувствую вашей утрате. Но с вами необязательно должно случиться то же самое. Вы понимаете, о чем я?

– Не совсем, – призналась я.

– С тех пор как лечился мой отец, да и ваша мать, мы прошли большой путь. Я не обещаю вам полного выздоровления, но вы можете бороться. И должны. Вы согласны продвигаться шаг за шагом? Нужно выяснить, распространился ли рак, и если да, то как далеко. Затем составим план лечения согласно вашему состоянию. Как вам известно, эта форма рака встречается редко, но я уже говорил, что рассмотрел ваши варианты и могу направить вас на клиническое обследование. Мне бы очень хотелось, чтобы мы начали немедленно, тогда у вас будет больше шансов на ремиссию.

– Только… вот какое дело, – сказала я. – Я не собираюсь оставаться в Чикаго. Вообще-то сейчас мне негде жить.

– Это финансовый вопрос? Наш отдел социальной службы поможет вам разобраться в страховании и решить жилищные проблемы.

– Нет-нет, вовсе не так. Просто… Я вроде бы развожусь, и меньше всего на свете мне хочется остаться в Чикаго.

– Должно быть, вам очень тяжело. – Похоже, он говорил искренне, и у меня перехватило горло.

– Спасибо.

– Что вы. Вы уже знаете, куда поедете?

– Мой брат с семьей живет на Манхэттене. Не скажу, что мне очень нравится это место, но…

Он кивнул.

– Я бы беспокоился, если бы вы отправились в сельскую местность, например, в Канзас, но Нью-Йорк – хорошее место для лечения. Наш онкологический центр тесно сотрудничает со Слоун-Кеттеринг. Вы оказались бы в хороших руках, если бы обратились туда, а я могу помочь вам к ним перевестись.