Камилла Пэган - Жизнь и другие смертельные номера [litres]

Но эта мысль больше не искушала меня. Нисколько.

Страх не утих. Я не чувствовала себя храброй женщиной-воином, готовой в буквальном смысле сражаться за свою жизнь. Но и желания стать хозяйкой собственной смерти больше не было.

Когда я вернулась, Шайлоу варил кофе.

– Ну как, готова? – крикнул он из-за кофемашины.

Я вытерлась, вошла на кухню и поцеловала его.

– Нисколько.

– Как бы я ни хотел, чтобы ты осталась…

– Да. – Я взяла у него кофейную чашку и сделала глоток. – Знаю.

– Либби. Только не… – он осекся.

– Только не что?

Он покачал головой: ничего.

– Только не что? – настаивала я.

– Не передумай насчет лечения.

Я наклонила голову набок, вспоминая, как десять минут назад не сумела пробудить в себе Офелию и направить ее в море.

– С чего бы это?

– Ну, не знаю. Но я просто волнуюсь… Ты ни разу об этом не говорила после отъезда Пола.

– Займусь этим, когда доберусь до Чикаго. – «Или Нью-Йорка», – подумала я; на данный момент это неважно.

Шайлоу обнял меня за талию, притянул к себе и уткнулся лицом в мои волосы.

– Обещаешь?

Слово застряло у меня в горле. Я с трудом сглотнула и вытолкнула его:

– Обещаю.

Когда простыни были сняты, мебель протерта, и я в последний раз прошлась по пляжному домику, мы с Шайлоу заперли за собой дверь.

Милагрос ждала во дворе.

– Mija , – сказала она, раскрыв объятия.

Я крепко обняла ее, хотя от этого слегка заныл живот.

– Старуха Милли будет ждать тебя, когда соберешься вернуться на Вьекес, – сказала она.

Я попыталась рассмеяться, зная, что, если и увижу ее снова, то, скорее всего, в нескольких световых годах к северу от Пуэрто-Рико.

Она неправильно поняла мою невнятную реакцию.

– Verdad [39] Правда (исп.). , – настаивала она. – Пусть я вся в морщинах, зато здорова, как старая полковая лошадь.

– Это-то я знаю, – сказала я. – Не сомневаюсь.

Она уперла руки в бока.

– Куда поедешь, Либби?

– Сначала в Чикаго, потом в Нью-Йорк погостить у брата.

– А что будешь делать, когда покончишь с врачами?

– Буду твердо идти вперед, принимать жизнь как она есть и постараюсь не циклиться на Томе или моем диагнозе. А вообще-то, понятия не имею.

Секунду она смотрела мимо меня, потом снова заглянула мне в глаза.

– Умница. Знаешь, поменьше оглядывайся назад. Это не способ.

Голос у меня прервался.

– Gracias , Милагрос.

Она взяла мою руку и сжала.

– Я буду скучать по тебе. Но, – она отпустила мою руку и перевернула ее, затем ткнула указательным пальцем в центр, – что-то здесь говорит мне, что мы еще встретимся в счастливом месте.

Я посмотрела на свою ладонь.

– В самом деле?

Ее глаза блеснули.

– Зависит от тебя, mija .

Мы вернули джип и сели на автобус до парома. Наши пальцы переплелись, мы мало говорили, пока плыли, и еще меньше, пока ехали в аэропорт. Там Шайлоу воспользовался своим значком летчика, чтобы пройти мимо охраны вместе со мной. Я вела себя собранно – даже стоически, – пока мы не дошли до ворот. Началась посадка, я взглянула на очередь из пассажиров, выстроившихся в линию к мостику самолета, и упала в объятия Шайлоу.

– Не могу поверить.

– Я тоже не могу. Либби… – Он смеялся и плакал; мы оба были на грани срыва. – Ты заставила меня почувствовать то, чего я даже не представлял.

Я тоже, подумала я. Я тоже.

Я едва сдержалась, чтобы не предложить ему встретиться, когда он приедет к матери в Нью-Йорк, или не пообещать вернуться в Пуэрто-Рико после лечения. Невыполнимые обещания и договоренности только обесценят то, что мы пережили вместе.

Вместо этого я обняла его за шею и поцеловала долгим и крепким поцелуем. И сказала, что буду любить его всю жизнь, потому что это была правда.

– Я сказал то, что думал, – заявил он и полез в карман.

Внутри у меня все опустилось, когда он вытащил маленькую коробочку без обертки.

Он взглянул на меня и начал хохотать.

– Не пугайся так! Это не кольцо.

Я выдавила смешок.

– Ну, тогда, наверное, спасибо.

Он вложил коробочку мне в руку и сказал, чтобы я не открывала ее, пока не поднимусь в воздух. Я пообещала.

Всех пассажиров уже приглашали на борт. Мы с Шайлоу переглянулись: вот и все. Я поцеловала его в последний раз, стараясь запомнить, как это все было.

– До свидания, Либби, – шепнул он мне на ухо.

– До свидания, Шайлоу.

Я села на самолет за секунду до того, как закрылись двери. Прячась от любопытных взглядов соседей, я пригнулась, вытерла слезы и уставилась в окно. Когда самолет взлетел, я слегка потрясла коробочку. Металлический стук по картону подтверждал, что там какое-то украшение.