Камилла Пэган - Жизнь и другие смертельные номера [litres]

Так что когда Шайлоу высадил меня у парома, который должен был доставить меня из Пуэрто-Рико обратно на Вьекес, я самозабвенно поцеловала его и побежала на пристань, не успев спросить, когда мы снова увидимся. Скоро я перестану быть частью его жизни, а он – моей. Лучше сразу начать привыкать.

Когда паром подошел к берегу, я испытала облегчение, будто вернулась домой. В пляжном домике я заснула, а когда проснулась, было уже темно. Я приготовила себе тарелку хлопьев, почитала немного и вернулась в постель.

На следующее утро Шайлоу не позвонил, и, несмотря на все мои соображения по поводу здорового расставания, я не могла не задаться вопросом, не связано ли это с тем, что отвергаю все его попытки спасти меня от меня самой.

Ну и ладно, все равно я ни о чем не могла думать, кроме того, что мои внутренности медленно перепиливает ржавый нож. Рубашка на мне была мокрой, и приложив руку ко лбу, я осознала, что вся горю. Я приняла три таблетки адвила и обругала себя за то, что у меня под рукой нет рома, чтобы их запить.

До этого момента я не чувствовала, что умираю, но тут смерть подошла совсем близко. Согнувшись и сдержав позыв сухой рвоты, я представила, как жизнь улетучивается из меня, как тепло из окон старого дома. А ведь худшее наступит только через несколько месяцев! Мама отказывалась от морфина до последнего месяца жизни. Она продолжала улыбаться, в то время как опухоли бомбили себе дорогу через яичники к кишечнику и мочевому пузырю. И как же? Как она находила силы, чтобы быть матерью двоих детей и женой, общаться с друзьями? Тогда как я не в состоянии даже встать с дивана.

Ну, если она могла, то смогу и я. Стиснув зубы, я натянула купальник, набросила сарафан и шляпу от солнца и отправилась на пляж. На самом деле мне не хотелось загорать, но Милагрос сказала, что в полумиле от песчаной полосы есть новый отель, где готовят убийственные коктейли, а это было мне весьма кстати, даже в одиннадцать утра.

Отель оказался миражом из сверкающего известняка на самой кромке пляжа.

– Хотите у нас пообедать? – спросил официант, когда я подошла к барной стойке.

– Только выпить, – ответила я и показала на ряд матерчатых кресел на пляже. – Если я сяду там, меня обслужат?

– Вы остановились в отеле?

– Нет, но я умираю от рака.

Официант посмотрел на меня так, будто не поверил ни одному слову, но я так хваталась за бок, будто собиралась вот-вот родить кактус, и он решил, что лучше, если я окажусь подальше от десятка посетителей, завтракавших в патио.

– Сейчас принесу меню, – сказал он, знаком показывая, что я могу сесть в кресло.

Заказанная мною «Пина колада» вроде бы притупила боль, и я заказала вторую, еще не разделавшись с первой. Близился полдень, некоторые посетители начали пить фруктовые коктейли, и я не очень возражала, когда официант спросил, принести ли мне счет. Да, сказала я, но только после того, как он принесет мне третий коктейль.

– Медицинская марихуана на меня не действует, – объяснила я, когда он приподнял бровь в ответ на мой заказ. – А после нее это – лучшее средство.

На самом деле я не пробовала травки и даже не думала о ней, и сейчас, сквозь туман опьянения, до меня дошло, что это неплохая идея. Может быть, Пол поможет мне и на этом фронте.

Над головой кричали чайки, и трудно сказать, что их привлекало: арахис, который официант принес к коктейлю, или моя плоть «тартар». Непрерывный шум прибоя почти заглушал пронзительные требования чаек, но в общем гаме я все-таки услышала, как зазвонил мой телефон.

Том. Я ответила – определенно под действием «Пина колады».

– Либби? – Голос у него был, как всегда, обеспокоенный. – Что ты делаешь в Пуэрто-Рико?

Я чуть было не спросила, откуда он знает, что я здесь, но сообразила, что расплачивалась за билет одной из наших с ним общих кредитных карт, и что в спешке, переведя счет на себя, не сменила пароль. Это надо исправить в ближайшем будущем. А пока я велела ему оставить меня в покое.

– Звонили от твоего врача, – настаивал он.

Внутри у меня екнуло.

– Знаешь ли, разглашать медицинские сведения противозаконно.

– Они ничего не разглашали. Они просто спросили, знаю ли я, как с тобой связаться.

– Отлично, – сказала я, глядя, как к моему креслу подбирается паукообразное насекомое. Когда оно оказалось рядом, я подняла было ногу, но передумала и не раздавила, а только отпихнула его носком сандалии и стала смотреть, как оно ковыляет в другую сторону.

– Ты перезвонишь им, Либби? – спросил он голосом, слишком добрым и заботливым для человека, которому больше нет места в моей жизни. – У тебя все в порядке?