Ведат Кокона - По волнам жизни

— Будто раньше ты много понимала, — вставила свое слово Тина. — Говоришь, говоришь, а толком ничего не сказала! Никакого смысла не вижу в том, что ты ему напророчила!

— Так сложилось гадание, — ответила ей Ольга, отложила в сторону чашку Исмаила и взяла свою. — Посмотрю, что ждет меня.

Она начала вертеть чашку в руках и вдруг весело вскрикнула:

— Письмо! К нам придет с письмом почтальон.

И протянула чашку Исмаилу, и он, ничего не понимая в линиях, которые она ему показывала, все же внимательно смотрел на то место, где остановился ее мизинец.

— Вот почтальон, а вот письмо. Тина! На днях мы обязательно получим письмо от Вандьеля.

Старуха любовно взглянула на невестку, вздохнула и тихо проронила:

— Спасибо на добром слове! Хоть бы сбылись твои слова!

Исмаилу очень хотелось завести речь о Пандоре, но он не знал, как это сделать. Разговор нужно было так тонко подвести к волновавшей его теме, чтобы Ольга, женщина очень умная, не поняла подноготную. Он подумал немножко, потом сказал:

— Непривычно у вас здесь в Корче. Снега выпадает так много, что утром, идя в школу, приходится идти след в след, иначе провалишься по колено.

— Да, уж снега у нас хватает, грех жаловаться, — заметила Тина.

— Сегодня утром, к примеру, — продолжал юноша, решившись перейти к разговору о Пандоре, — когда я шел в лицей и проходил мимо колледжа Кеннеди, пришлось залезть в сугроб, чтобы уступить дорогу девушке в белой шубке с книжками в руках. Она, видно, шла на занятия.

Ольга сразу поняла, кого имел в виду Исмаил. Она слышала, что все лицеисты сходят с ума по Пандоре Папамихали, а по описанию Исмаила это, конечно, была она. Однако хозяйка сделала вид, что не поняла маленькой хитрости Исмаила.

— Судя по одежде и обуви — на ней были кожаные сапожки, — девушка из богатой семьи.

— Мало ли здесь таких, — сказала Ольга. — В Корче много девушек в белых шубках и кожаных сапожках.

— Господи, сапожки! Совсем уж обезумели девушки. Стали одеваться не по-женски. И волосы носят короткие! А что дальше будет! — заохала Тина.

— Мне послышалось, будто ее окликнули: «Пандора!»

— Ах, вот оно что! — протянула Ольга, решив больше не играть с бедным юношей в прятки. — Так это Пандора Папамихали!

— Фамилию я не знаю, — наврал Исмаил, — не уловил.

— Да, это она, — подтвердила хозяйка. Немножко помолчав, добавила: — Ничего не скажешь! Настоящая звездочка!

— Что и говорить! А как богата! Вот уж действительно повезет тому, кто на ней женится, — заключила Тина.

Исмаил вздохнул.

— Только таких красивых в Корче много, — снова заговорила Ольга. — Да все они бесприданницы, потому многие обречены на одиночество, так и стареют, не создав семьи. Родители мечтают найти им жениха из хорошего дома, но кому нужна бедная невеста, все хотят получить приданое.

— Чем люди богаче, тем больше хотят иметь, — вставила свекровь.

— Приданое стало помехой замужеству, — вздохнула Ольга.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Хорошо бы сделать так, — подала голос Тина, — чтобы богатые не просили приданого. Пусть сын зажиточных родителей берет в жены бедную девушку, если она хорошая и красивая, а дочь богатых надо выдавать замуж за бедного юношу, если он порядочный и трудолюбивый. А то все получается не по-людски: сын богатого женится на богатой, пусть даже она некрасива и во всем уступает бедной, но хозяйственной и воспитанной девушке. А сколько хороших да пригожих невест из богатых семейств выходят замуж за дураков, лишь бы те были богатыми да знатными.

— Да, слишком уж у вас в Корче гонятся за приданым, — заметил Исмаил.

— Так было, есть и будет, ничего не поделаешь. Этот порядок — богатей с богатеем, бедняк с бедняком — установлен богом. Как гора с горой не сходятся, так не сойдутся друг с другом сытый и голодный. Так уж устроена наша жизнь, — заключила свои рассуждения Тина.

— Да, ваша правда, — задумчиво проговорил молодой человек, наблюдая за яркими языками пламени, змеистыми струйками уползавшими в дымоход.

— А вы в Тиране разве не даете за невестой приданого? — спросила Тина.

— Нет, у нас нет такого обычая.

— А у тебя есть сестры?

— Две. Старшая замужем за одним тиранским торговцем, а младшей, Манушате, только позавчера исполнилось четыре года.

— Пусть живет еще сто лет, — сказала старуха. — Крепкого здоровья и долгой жизни обеим твоим сестрам! Удачно же выдали вы замуж твою старшую сестру! Как счастливы должны быть те родители, которым удается хорошо пристроить своих дочерей. Они спокойны за них и сами могут после этого жить спокойно. А родители твои живы?