Амина Сафи - Не та, кого ты искал

Лулу больше не могла это вытерпеть. Еще немного, и она закричит.

– Это все, что ты помнишь?

В ответ Одри вздернула подбородок.

– Да.

– Понятно. – Лулу кивнула. Ей не хватало Ло, которая отправила бы ее проветрить голову. Не было рядом и Эммы, которая напомнила бы ей сделать глубокий вдох. Была только Одри со своим осуждением. Была только Лулу и ее ярость. – Скажи мне, почему я зла. Скажи.

– Ты зла? Это я должна злиться, – но голос Одри дрогнул.

– Нет, я не просто зла. Я в бешенстве. В ярости. Я вне себя. Если бы злость была кругами ада, я бы сидела сейчас на девятом круге с самим долбаным Люцифером. Нет, к черту Люцифера. Я слишком зла даже для него. Да даже для самого Дьявола. Ты меня понимаешь? – Лулу показалось, что она выросла. На шесть дюймов. На фут. На полсантиметра, кто знает. Но она выросла, стала выше и шире, стала дикой и свирепой. – Ты только и делаешь, что осуждаешь других. Не разговаривай со мной, пока не поймешь, почему я злюсь. Слышишь меня? Не разговаривай.

И с этими словами Лулу удалилась. Она заторопилась наружу, стремясь вдохнуть кусачий, холодный воздух. Ветер захлопал ее юбкой в клетку и пробрался внутрь ее колючих колготок из полиэстера. Но от этого холодного покалывания стало лучше. Вернее, не лучше, но у нее появилось хотя бы какое-то чувство, помимо оцепенения. Это была знакомая боль, это покалывание. Она вскрикнула, когда ветер взъерошил ее волосы, и поежилась, думая, есть ли выход из этой неразберихи.

Лулу выскользнула из кампуса, используя лучший способ уйти незамеченной. Она сбегала с уроков только в случае крайней необходимости, а сегодня определенно был именно такой день. Заблокировав свой номер, она позвонила администратору, представилась своей матерью и сказала, что проведет остаток дня дома по болезни. Она даже перегнала свою машину из кампуса к ближайшему цветочному магазину, чтобы завершить иллюзию. Но в пропуске занятий мало интересного, если приходится делать это одной. Одиночество. Для Лулу, которая выросла в шумном доме с двумя братьями, это слово казалось странным. Ее почти всегда окружали друзья. А теперь вдруг она осталась одна.

Ее вдруг осенило. Мэтт. Она может написать Мэтту. Она взяла у него номер, когда мальчики подвозили ее домой. И ей не надо волноваться, что она что-то испортит, потому что у них не было абсолютно никакой совместной истории. Мэтт был чистым листом, и сейчас Лулу отчаянно нуждалась в таком обществе. «Пончики?»

«Всегда», – прилетел ответ от Мэтта.

Пройдя за рядом кустов задней аллеи какого-то дома, Лулу добралась до кафе с пончиками, где она могла подождать. Дорога пешком от кампуса сюда занимала всего две минуты, а от места, где она припарковала свою машину, – пять минут, но она пошла более длинным и запутанным путем. Ей не хотелось, чтобы ее поймали, так что ей потребовалось не меньше десяти минут.

«Привет», – написала Лулу Эмме, прибыв на место. Ответа не последовало.

«Извини», – отправила она сообщение Ло, которая прочитала его, прекрасно зная, что Лулу может видеть, что она его прочла, но демонстративно не ответила. Лулу полистала старые фотографии в своем телефоне, но заметила, что отмечена на меньшем количестве общих фотографий, чем обычно. Она полистала еще – Ло убирала отметки, одну за другой. Лулу выключила телефон и убрала его в сумку.

Она стояла, прислонившись спиной к кирпичной стене торгового центра, когда появился Мэтт. Когда Лулу видела его в последний раз, они шли к его дому за отцовской машиной – всего-то надо было завернуть за угол от дома Джеймса. Тогда все казалось таким неизвестным, таким возможным. Как зарождение чего-то нового.

– Знаешь, эта форма… – сказал Мэтт, приблизившись. Его темные волосы торчали во все стороны. Лулу решила, что он, наверное, всегда ходил лохматый.

Она изогнула бровь, бросая ему вызов.

– …это самая непривлекательная вещь из всех, что я видел. Серьезно, чувствую себя так, будто меня надули. – Его вид создавал впечатление человека, разочарованного целым миром.

Лулу только и могла, что откинуть голову назад и расхохотаться. Ей не хватало такого смеха, который достигал визгливых ноток, прежде чем улечься. Смех защищал от странных воспоминаний, удерживал в настоящем моменте. Невозможно думать обо всех «что, если» и смеяться одновременно. Они вошли в двери кафе, провозглашая свой приход легким звоном колокольчика.

– Они должны уравнивать всех, а не соблазнять. Это тебе не порнофильм. – Лулу вгляделась в меню, больше по привычке, чем необходимости.