Александра Ронис - Тот, для кого живу. Продолжение

Не замечая не отрывавшей от него глаз девушки в окне на втором этаже, Демидов, на ходу запахнувшись, нырнул в салон автомобиля, и уже через минуту во дворе остался лишь едва различимый след от колес на сероватом снегу. Мыслями Влад уже давно был в «Хорошево», пытаясь предугадать, что же может содержаться в этом «досье» на родственников-потерпевших. С учетом того, что фамилия одного из обидчиков Ксю была явно нерусская, да и сам пацан был слишком борзый (сцена у гаражей без труда во всей красе воскресла в памяти), стоило всерьез покопаться в этом направлении. Еще и упомянутые Ксю «черные глаза в прорезях маски» нападавших наводили на мысль, что он, подобно охотничьей ищейке, взял верный след.

— Сильно я тебя не обнадежу, — несмотря на малообещающее вступление, Димону не удалось поколебать уверенности бывшего опера, — у Ковылевых я не нашел никого, кто мог бы играться в мстителей: мать воспитывала его и младшую дочь одна, занималась бизнесом. Возможно, оттого сын от рук и отбился, превратился в отморозка. Живут тихо-мирно, вдвоем, все по тому же адресу, — он протянул Демидову лист бумаги с распечатанными данными на семью: адреса, телефоны, место работы, учебы. — Из ближайших родственников — брат матери в Челябинске, обычный трудяга-шахтер. А вот с Курбановыми все намного интереснее, — голосом, в котором звучали довольные нотки, заговорил Димон. — Мало того что у них родни херова туча, с которой они все кучкуются, бизнес общий ведут, так и отпрыск их, Курбанов-младший, тот еще засранец, — еще один листок перекочевал над столом из рук действующего сотрудника к бывшему, — неоднократно задерживался за вождение в нетрезвом виде, имеет кучу штрафов за превышение, а несколько дней назад, так вообще, ночевал в обезьяннике за пьяный дебош в кафе.

— Когда это было? — на всякий случай уточнил Влад.

Порывшись в своих заметках, Димон назвал дату. Демидов прикинул в уме — суббота, вечер, когда избили Ксю.

Совпадение или нет?

— И заметь, — негодующе скрипнул креслом Димон, откидываясь всем корпусом на спинку, — все эти подвиги совершает щегол, которому только недавно исполнилось восемнадцать. Студент-первокурсник, а берегов не видит уже.

— Живут все там же? — Влад невольно нахмурился. Опыт подсказывал ему, что такие больно прыткие юнцы, если их вовремя не прищучить, далеко идут. И чуя за собой поддержку клана, опирающегося на восточный менталитет, где мужикам можно все, «фестивалят» здесь, в Москве, еще хлеще, чем у себя на исторической родине.

— Нет, сейчас оба зарегистрированы по другому адресу и, сдается, что там же и проживают. У родственника со стороны отца. У того дом немаленький.

— Оба?

— Мать и сын. Курбановы.

— А отец?

— Скончался почти пять лет назад, вскоре после, — Димон слегка замялся, — ну ты понял.

Влад отвел взгляд.

— Молодой мужик еще был, и сорока не было… — без капли сочувствия заметил майор и продолжил: — Мать, кстати, у него в ПНД лежала, — он еще раз сверился с записями, — и периодически там лечится, так как у нее, — сделал паузу, пытаясь прочесть, а потом выговорить длинное и сложное заболевание, но ограничился лишь грубоватым: — хрен пойми какая депрессия с чем-то там еще, — поднял удивленные глаза на Демидова и изумился: — Слышь, а че, депрессия — это психиатрический диагноз?

— Откуда знаешь?

Влад чувствовал, как с каждой секундой на шее все сильнее затягивается незримая удавка. Он даже сглотнул, чтобы отогнать это ложное ощущение, машинально растер шею.

— Говорю же, знать не знал.

— Про мать откуда знаешь? — небольшое уточнение.

— Участкового подключил, — беспокойство Демидова передалось и Димону, поэтому он спросил: — Что делать планируешь?

Влад задумался. А что он мог сделать сейчас? Пойти к потерпевшим с липовой ксивой не получится. Да и, вообще, по большому счету, на глаза им лучше не показываться — они вряд ли обрадуются, узнав, что человек, отправивший на тот свет их сына, уже на свободе, отсидев вместо положенных восьми лет только пять. Если бы кто-то отнял сына у него, то, однозначно, этот несчастный был бы уже заведомо не жилец.

— Тачка у него, кстати, — вспомнил Димон, задрав указательный палец вверх и подавшись вперед, — «Тойота Камри», сороковка, черная. Вот госномер, — еще один листок заскользил по столу. — Если что надумаешь, можем к нему участкового отправить. Или, вообще, сами его тормознем, побеседуешь с ним с глазу на глаз, а? — предложил, вспомнив старые добрые времена. — Ну, что скажешь?