Александра Ронис - Тот, для кого живу. Продолжение

— Да, — кивнула Ксения.

Влад перевел взгляд с неба на присутствующих и с неприязнью заметил, как осуждающе покачиваются головы бдительных тёток, словно у собачек с пружинистой шеей, коими одно время украшали повально салоны автовладельцы. Те так же смешно покачивались при движении.

— И гуляют они с вашего разрешения?

— Да.

Наверное, она сейчас на любой вопрос ответит «да», подумал Влад.

— Что ж, тогда всего хорошего, — вернув паспорта, откозырял сержант, и через минуту экипаж ППС отчалил с места происшествия.

За ним же неохотно удалились и соседки, прицокивая языками, оставив «семью» стоять в одиночестве посреди двора. И в молчании. Ни Влад, ни Ксения не проронили ни слова. Да уж, вот знатный концерт получился на потеху соседям, подумал каждый из них, но вслух ничего не сказал.

Ксения прижимала к себе Дениса, с опаской выглядывающего из-за ее ног, куталась в куртку. Мальчик исподлобья взирал на Влада, уже совсем успокоившись, и Демидов решил, что хотя бы расстаться сегодня им надо мирно. Почему-то жалость продирала душу, когда он смотрел на «своих», и искусственно вызывать агрессию не хотелось. Он снова присел на корточки перед сыном.

— Испугался? — спросил с теплотой и в голосе, и во взгляде.

Денис помолчал какое-то время, внимательно изучая лицо «дяди», а затем неожиданно задал тот самый важный вопрос:

— Ты мой папа?

Звенящая тишина обрушилась на голову Ксении, запела на высшей ноте, оглушая до боли, и, тонко дзинькнув, оборвалась. Девушка даже зажмурилась на мгновение. Открыла глаза, только когда Влад заговорил.

— Да, сынок, я твой папа, — выдохнул он, чувствуя, как изнутри что-то поднимается. Уже давно забытая волна, всегда сопровождающая его в минуты потерь. И привычно защипало в глазах, однако теперь это горькое чувство несло с собой облегчение. Как говорят? Мужики не плачут? Хрен там! Еще как плачут, только не все способно вышибить из них слезу…

Обхватил сына (наконец-то можно без стеснения вслух произнести это лучшее из всех слов на земле!) руками за подмышки, прижался лбом к маленькой головке в прикольной шапке, заглянул в серьезные серые глаза и повторил, смакуя каждый звук:

— Я твой папа… Папа… — голос дрогнул, но он справился: — Я был далеко-далеко… но я приехал… — осторожно коснулся подушечками пальцев прохладной розовой щечки, — и больше не уеду.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил зачем-то Денис, по-детски мило растягивая слова и шмыгая носом.

— Влад, — растерялся Демидов, но тут же исправился: — Но для тебя я «папа».

Лицо мальчика неожиданно озарилось и он, словно вспомнив что-то приятное, радостно воскликнул:

— Папа Лад!

И засмеялся озорно. Задрал голову на мать, словно призывая ее в свидетели своего нечаянного восторга, и снова прокричал с воодушевлением:

— Папа Лад! — и напоследок, дразнясь, показал язычок.

— Что?! — Демидов опешил, но почему-то тоже засмеялся. И не сообразил даже сразу, пока Ксения не объяснила тихим, безжизненным голосом, глядя куда-то в сторону:

— Папа Влад… Это его Саша научил, — ее рука, держащая Дениса, раскачивалась в такт движениям сына, который не мог стоять спокойно на месте, сама же она замерла словно статуя. — У него и игрушка есть… «Папа Влад» называется… Робот-трансформер… Саша дарил…

Мужчина выпрямился во весь рост, усмехнулся невесело, качая головой.

— Жаль, что не ты научила… Правда, жаль…

Конечно, можно было снова завести знакомую песню, сурово отчитать ее, что не сберегла их с сыном друг для друга, отплатить ей той же монетой безразличия, но… не хотелось. При взгляде на Дениску душа пела, на сегодня в ней не осталось места злым и жестоким словам.

— Влад, я… — будто решившись на что-то, Ксения повернулась к нему, и он только сейчас заметил, что она совсем замерзла.

Пальцы, сжимающие ворот куртки, покраснели и подрагивали. Голос срывался, и, что называется, зуб на зуб не попадал. От частого дыхания со рта вырывались облачка пара, и вот ее уже затрясло всю. Заколотило ознобом. Ну еще бы…

Скользнув глазами вниз, сквозь распахнутые полы куртки Демидов разглядел, что на ней тоненькая футболочка и домашние штаны в обтяжку из такого же неплотного материала. Неподходящий наряд для прогулок зимой. Ксения невольно сжалась, стремясь удержать тепло… или же пытаясь выстоять под его недружелюбным взглядом? Свое влияние на нее, Влад знал прекрасно. Хреновое какое-то влияние…

— Домой идите, — остановил ее мягко. — Замерзнешь и сына заморозишь, — в такое время года на улице нужно бегать и прыгать, двигаться, а не стоять истуканом. — Потом поговорим. Я позвоню еще. Завтра приду. Иди.