Люси Кристофер - Взаперти

Тут в голову пришла мысль: интересно, заподозрил ли кто-нибудь Джоша, когда я исчезла. Он мог стать очевидным подозреваемым, хотя вряд ли кто-нибудь подумал бы, что он расстарался так, как ты, чтобы украсть меня. Возможно, его допросили, и полицейские решили, что он мой друг или парень. Или его арестовали? Меня передернуло: даже теперь, когда меня отделяли от Джоша тысячи миль, при мысли о нем становилось жутко… Особенно когда я думала, как он притворяется моим обеспокоенным другом.

– Где ты жил? – спросила я.

– В Кевин-Гроув.

– В приюте?

Он метнул в мою сторону беглый взгляд.

– Ну да, какое-то время.

– Там неподалеку живет Джош.

– Знаю. – На этот раз ты не смотрел на меня. – Как думаешь, стоило ему объединить усилия со мной? – Ты хохотнул. – Может, с моей помощью он был бы удачливее в охоте на тебя.

– Так ты за ним следил?

– Конечно.

– Говорил с ним?

– Один раз.

– И?..

Я невольно замерла, с тревогой думая, что именно ты мог сказать или сделать ему.

– Я назвался твоим ангелом-хранителем.

– Ты правда говорил с ним лично?

У меня в голове стремительно завертелись мысли: если Джош видел тебя, если смог описать, значит, у полиции есть зацепка. По его описанию сделают набросок, как для преступников, и покажут твое лицо в «Криминальном дозоре». Тебя как-нибудь найдут. Отыщут нас.

Я задумалась о Джоше, пытаясь вспомнить, что он за человек. В общем-то размазня вряд ли подлый и бесчестный. Считаться подозреваемым он не захочет. Но станет ли содействовать полиции? По крайней мере, Джош мог бы сообщить твой рост, какой у тебя голос, хоть что-нибудь. В эту минуту он стал для меня единственной надеждой. Странно было думать о том, что вся моя жизнь зависит от ненавистного человека.

– Знаешь, меня всё равно найдут, – сказала я. – Рано или поздно. Навсегда ты меня не удержишь.

Ты наморщил лоб и перестал рисовать.

– А может, просто возьмешь и отпустишь меня? – продолжала я. – Неужели всё это тебе еще не надоело? – Стараясь, чтобы голос звучал почти равнодушно, испробовала другую тактику. – А ведь я могу добиться, чтобы тебе помогли, или раздобыть для тебя денег. У папы есть связи, много знакомых… врачи, юристы…

Договорить ты не дал. Вскочил с места моментально.

– Думаешь, я этого хочу? – Твой голос сорвался. Ты указал на меня кисточкой. – Займись своей рукой сейчас же, – твердо произнес ты. Это была не просьба. Ты подтолкнул ко мне блюдечко с землисто-коричневой краской. Я увидела, как бьется жилка у тебя на шее, как сжимаются челюсти. – Распиши себя. Немедленно.

Я еле заметно покачала головой.

– Нет, – шепотом отказалась я.

Ты приставил кисточку к моей руке.

– Я хочу, чтобы ты разрисовала свою руку, – медленно, подчеркивая каждое слово, произнес ты. – Точно как я.

Я не шелохнулась, тогда ты наклонился и накрыл мою правую руку своей, удерживая кисточку указательным и большим пальцами; твой захват был крепким и грубым. Ты смял мою руку, как ненужный хлам. Сдавил так сильно, словно мое тело состояло из желе. И занес кисточку над тыльной стороной моей левой руки. Капля холодной водянистой краски плюхнулась мне на кожу.

– Нет, – снова отказалась я.

Я сумела вырвать руку из тисков твоих пальцев. Ненароком опрокинула блюдечко с коричневой краской. Она выплеснулась тебе на ступню, краска залила узоры, которые ты на ней нарисовал.

– Ах ты ж…

Ты вскинул руку, но удержался и не произнес «сучка». Я сжалась, следя за поднятым кулаком. Ты пнул опрокинутое блюдце так, что оно разбилось о стену. В твоих глазах мерцало и переливалось безумие. Тебе хотелось ударить меня. Но ты вместо этого улыбался. Или силился улыбнуться. Как будто выражение глаз и улыбка сражались друг с другом. Гнев против сдержанности. Стиснутый кулак трясся.

– Завтра прокатимся? – Твой голос прозвучал неожиданно напевно, жизнерадостно и фальшиво, а взгляд оставался жестким. – Может, ты оценишь всё, что здесь есть. А если повезет, поймаем верблюда.

Ждать ответа не стал. Оставил меня одну в мастерской, в окружении пролитой краски. Я сидела среди этого бурого моря и вся дрожала. Прошло немало времени, прежде чем я вернулась в дом.

Так всегда поступают убийцы в ужастиках: увозят жертву на длинную прогулку по живописным местам, чтобы потом расчленить каким-нибудь изощренным способом. Это происходит во всех известных фильмах, во всяком случае в тех, где убийцы скрываются в глуши. Когда ты разбудил меня утром на следующий день после того, как чуть не ударил в мастерской, такими были мои первые мысли.