Люси Кристофер - Взаперти

– Долго ты собираешься держать меня здесь? – тихонько спросила я.

Ты продолжал рисовать, не поднимая головы.

– Я же сказал, – ответил ты. – Я привез тебя навсегда.

Я тебе не верила. А как иначе? Если разрешить себе поверить в такое, тогда хоть сразу умирай. Я вздохнула. Приближался полдень, в такое время жара становилась невыносимой, и даже несколько метров, пройденных пешком, ощущались как олимпийский забег. Я продолжала наблюдать за тобой.

Вскоре были расписаны не только твои ступни, но и щиколотки, и ноги до колена. На голенях ты нарисовал листья, по икрам протянулись красные травинки с колючими колосками. Ты улыбался, замечая, что я по-прежнему слежу за тобой.

– Не помнишь первую встречу со мной, да? – спросил ты.

– С чего вдруг? – отозвалась я. – Не было такого.

Ты закончил рисовать колоски и закрасил промежутки между ними черным углем.

– Это было на Пасху. Весна, солнце проглядывает сквозь ветки. Не холодно, среди живых изгородей появились примулы. Ты пришла в парк с родителями.

– В какой парк?

– В Принсес-парк. Тот, что в конце твоей улицы.

Я съехала спиной по стене, вновь потрясенная тем, что ты знаешь столько подробностей. Ты вгляделся в мои глаза, отказываясь поверить, что я ничего не помню. И продолжал свой рассказ медленно, словно вбивая эти воспоминания мне в голову.

– Твои родители устроились с газетами на скамейке, перед рододендронами. Тебе взяли на прогулку самокат, но ты бросила его на траву. И направилась к ближайшим цветочным клумбам. Я слышал, как ты разговаривала с нарциссами и тюльпанами, шепталась с эльфами, живущими в чашечках из лепестков. Каждый цветок был домом для целой семьи.

Я обхватила подтянутые к груди колени. Про цветы не знал никто. Даже Анну в эти игры я не посвящала. Ты заметил, как я ошеломлена, и продолжил, улыбаясь чуть самодовольно:

– Ты осторожно прошлась по клумбе, здороваясь с каждой «цветочной семьей» – с Мозесами, Пателями, Смитами. Позднее я узнал, что это фамилии твоих одноклассников. Так ты и шла, пока не нырнула под густые ветки рододендрона с тяжелыми бутонами и не очутилась в кустах… в моих кустах. И нашла там меня, приютившегося вместе с пожитками и недопитой бутылкой, наверное, слегка навеселе. Но я наблюдал за тобой и слушал внимательно. Мне понравились твои сказки. – Ты улыбнулся, вспоминая об этом. – Ты спросила меня, может, я ищу пасхальные яйца. Мы разговорились, ты рассказала про эльфов и их цветочные домики. А я тебе – про мин-мин: это духи, которые живут здесь среди деревьев и стараются украсть заблудившихся детей. В отличие от большинства людей, ты меня не испугалась… просто смотрела, как на обычного человека. Это мне понравилось.

Ты умолк, рисуя контуры яйца на бедре, а затем поставил коричневые точки внутри этого воображаемого яйца.

– Это яйцо зарянки, которое я тебе подарил, – объяснил ты, указывая на рисунок. – Я нашел его под дубом. Сверху в нем была дырочка, через которую я раньше в тот день высосал желток. Не знаю, зачем я сохранил это яйцо… Наверное, для тебя. – Под моим взглядом ты закрасил яйцо светло-песчаным цветом. – Злющие птицы, эти зарянки, – добавил ты. – Готовы до смерти защищать свое гнездо.

Я слышала, как бешено колотится мое сердце. Всё это я помнила. Ну конечно же. Но откуда об этом знал ты?

– В тех кустах прятался бездомный, – возразила я. – Тощий, старый, волосатый и, кажется, чокнутый. Это был не ты.

Ты улыбнулся:

– Ты тогда сказала, что розовые цветы у меня над головой – самый красивый потолок, какой ты видела в жизни.

– Нет! Я просто наткнулась на бродягу. Не на тебя. Ты всё не так понял.

Ты погрыз ноготь на большом пальце.

– Удивительно, что способна сделать с человеком жизнь на улицах большого города. – Ты отгрыз кусочек ногтя и сплюнул в сторону. – Правда, ты же была тогда еще ребенком, вот я и показался тебе старым, хоть сам едва считался взрослым.

Я вытерла ладони о футболку. Всё тело вдруг стало липким и влажным. Ты заметил это, но всё равно продолжал, радуясь моей растерянности.

– Ты сказала, что пасхального яйца лучше этого никогда не находила. И держала его на ладошке как самое ценное, что у тебя есть. Это напомнило мне, каким я был раньше, когда жил здесь… Напомнило, как я находил что-нибудь на природе и понимал: это важно и нужно для чего-нибудь. – Ты нарисовал еще один круг у себя на колене, потом заполнил его крапинками. – Так я осознал, где мое место… Не в городском парке с дешевым бухлом, а здесь, на земле, которую я знаю, здесь, где всё настоящее. – Ты продолжал рисовать вокруг коленной чашечки круги, по-прежнему не глядя на меня. – На следующий день я нашел гнездо, откуда выпало то яйцо зарянки. Гнездо выглядело заброшенным, невзрачным. Мои находки, гнездо и ты… это был знак.