Джеймс Фрей - Миллион мелких осколков

Медсестра возвращается с книжкой про Бабара, подает ее мне и уходит. Я кладу теннисные мячики на колени, открываю книжку и пытаюсь читать. Переворачиваю страницы, вижу слова, вижу картинки, но понять слова и картинки не могу. Все пустилось вскачь. Сердце, давление, мысли. Ни на чем не могу сосредоточиться. Даже на Бабаре.

Закрываю книгу, прижимаю ее к груди и жду. Все дрожит. Руки, ноги, каждый мускул в ноге, грудь, подбородок, оставшиеся зубы. Беру мячики, сжимаю их, стараюсь победить дрожь с помощью мячиков, и мячи тоже начинают дрожать. Все дрожит.

Дверь открывается, входит доктор Стивенс, стоматолог-лесоруб, а с ним еще один доктор и две медсестры. Доктор Стивенс придвигает табурет из нержавеющей стали и садится возле моего кресла. Другой стоматолог и медсестры выбирают инструменты, выдвигают ящики, открывают дверцы шкафов, закрывают дверцы. Эти звуки режут слух, я не понимаю, что они делают, но точно знаю, что скоро результат их приготовлений прочувствую своим ртом.

Привет, Джеймс.

Привет.

Прости, что заставил ждать. Мы обсуждали план действий на сегодня.

Нет проблем.

Второй стоматолог наклоняется и шепчет что-то доктору Стивенсу на ухо. Доктор Стивенс кивает. Скоро результат их переговоров я прочувствую своим ртом.

Начнем с того, что поставим коронки на два боковых зуба. Мы еще раз изучили рентгеновский снимок, корни не повреждены, опора надежная. Если сделать коронки, будут прекрасно стоять.

Хорошо.

После этого нужно залечить каналы в двух передних зубах. Корни расшатались, если мы не залечим их, они почернеют и умрут. А после этого выпадут. Думаю, ты этого не хочешь.

Не хочу.

Прости меня за прямоту.

Я благодарен вам за прямоту.

Я хочу, чтобы ты хорошо представлял, что мы будем делать и почему.

Я уже достаточно представляю.

Еще один момент.

Какой?

Будет очень больно. Поскольку ты лечишься в реабилитационном центре от наркомании, мы не можем применять наркоз, ни общий, ни местный, а когда закончим, не сможем дать обезболивающие таблетки.

Я слегка сжимаю мячики.

Знаю.

Как думаешь, ты выдержишь?

Бывало и хуже.

Правда?

Бывало.

Доктор Стивенс смотрит на меня, как будто мои слова находятся за гранью его понимания. Я сознаю, что мне предстоит ужасная пытка и вряд ли со мной случалось что-нибудь похуже, но чтобы выдержать, нужно верить. Я смотрю на доктора Стивенса.

Поехали, док. Приступайте.

Он встает, вполголоса переговаривается с другим врачом и медсестрами, помогает им подготовить хозяйство, разложить все эти инструменты, которыми будет орудовать у меня во рту. Я сижу, жду, тело мое замирает, ум замирает, я перестаю дрожать, стискивать мячики, успокаиваюсь. Я принял неизбежное, проникся мыслью о его необходимости, смирился с болью. Наступает безразличие, безразличие, которое осужденный испытывает перед казнью.

Доктор Стивенс подходит, нависает надо мной.

Я уложу тебя.

Хорошо.

Он наклоняется, нажимает на рукоятку и медленно, осторожно откидывает спинку кресла.

Галогеновая лампа оказывается ровнехонько над головой, ее свет слепит, и я зажмуриваюсь. В руках мячики, на груди книжка про слона Бабара, как раз напротив сердца.

Ты не возражаешь, если я уберу книгу?

Лучше не надо.

Хорошо. Пусть лежит.

Слышу шум шагов, звяканье контейнеров, кто-то приподымает мне голову, перекидывает за шею шнурок от нагрудника, пристегивает его клипсами, прикрывает нагрудником книгу. Кресло еще откидывается назад и опускается еще ниже, и под затылок мне подкладывают маленькую твердую подушку.

Женский голос. Больничная интонация.

Пожалуйста, откройте рот.

Открываю.

Если будет больно, скажите.

Хорошо.

Не двигайтесь.

Не двигаюсь, пока кто-то оттягивает мне нижнюю губу и запихивает между ней и десной вату. Швы расходятся, сочится кровь. То же самое проделывают с верхней губой, за щеки тоже запихивают вату, чувство такое, будто рот полон какого-то шершавого тряпья, во рту вмиг пересыхает. Брызгают из инжектора, не помогает. Во рту все равно сушь, и будет сушь, сколько бы воды ни впрыснули.

Вжимаюсь в спинку кресла, зажмуриваю глаза, шире открываю рот, кто-то подает мне теннисные мячики, прыскает в рот, слышу чей-то негромкий голос и пробное жужжание бормашины. Ее то включают, то выключают.

Проверь сандер.

Включают, выключают.

Проверь второй бор.

Включают, выключают.

Чувствую, что люди окружают меня. Чья-то рука берет мою челюсть, осторожно оттягивает нижнюю губу, обнажает десну. Из инжектора брызгают на остатки моих зубов.