Лиза Ко - Беспокойные

— Не надо было мне уезжать, — сказал он. — Если бы я не уехал, он бы еще был со мной. Это я виноват. Я не знаю, как с ним связаться.

Я услышала, как всхлипнул Леон, а потом — собственный плач. Я орала на него, обвиняла, называла самыми худшими словами. Последние полгода я то держалась за надежду, что найду тебя, то пыталась смириться, что ты ушел от меня навсегда.

Леон отвез меня в общежитие, и я собрала вещи. Мы отправились в маленькую квартирку на восточной окраине, принадлежавшую его другу, которого не было в городе. Я спросила, почему мы не поедем к нему в квартиру, и он ответил: «Мне нужно рассказать кое-что еще». И рассказал.

В нашу первую ночь вместе я проснулась рывком. Флуоресцентный свет, охранник с блокнотом — я почувствовала на себе чью-то руку и закричала.

— Звездочка, звездочка.

Я увидела лицо Леона. Это был повторяющийся кошмар — на мой крик во сне жаловались все соседки. Стены Дыры, вес наручников на запястьях и лодыжках.

Леон поцеловал меня. «Теперь ты со мной».

Из квартиры мы выходили только за едой навынос, ели голыми на кухне, бегали в душ, только чтобы снова оказаться в постели. Время от времени звонил мобильник Леона, но отвечал он редко, а когда отвечал, ему хватало такта уйти в другую комнату. На третий день он ушел из квартиры и вернулся с таблетками, и той ночью мои кошмары затмились, сон превратился в темный пустой квадрат.

Всего пять дней, лихорадочный сон, и в конце мы были без сил, но всё еще тянулись друг к другу, как два уставших магнита, сближавшихся по привычке, из-за отсутствия выбора. Пока мы оставались в этой комнате, время не двигалось. Мы могли притвориться, что не прошли два года с тех пор, как мы видели друг друга в последний раз, что мы не избегаем вопросов. Что ты не пропал.

То, что тебя так просто не стало, так просто отдали другой семье, словно бездомную собаку, было слишком неохватно; зависло, как и весь мир, вне моей досягаемости. Я слышала об одной деревенской паре, которая пыталась вернуть свою дочь у приемной семьи, но попала в тюрьму. Я думала о том, чтобы принять все таблетки сразу, вытряхнула из пузырька и пересчитала (их было тридцать пять) и сложила назад. Может, ты еще сможешь меня найти.

Пока мы оставались в той комнате, твое усыновление было ненастоящим. Но на следующий день домой возвращался друг Леона, и нам пришлось оставить квартиру.

— Я могу пойти с тобой, — сказал Леон. Мы завтракали в пекарне, когда вышли, чтобы постирать простыни и полотенца. — Мы снова можем быть вместе. — Он протянул руки через стол, сплел пальцы с моими.

Мимо проехала скорая помощь, и я подскочила от звука сирен. Последние пять дней были миражом. Он просил меня остаться с ним потому, что думал, будто это я хочу слышать, но у него уже была своя семья. Я видела облегчение на его лице, когда отказалась.

Потому что из-за жизни с Леоном твоя утрата делалась реальной.

— Отправляйся домой, к жене, — сказала я ему. В первый наш день вместе я еще думала, что смогу поставить его перед выбором, но на пятый уже не хотела этого сама. — Отправляйся домой, к своей девочке.

Ты соскользнул по стене, пока не закопался в отельное одеяло.

— И на этом всё? — спросил ты. — Ты меня забыла?

— Я не забыла. Я просто выживала.

Я пошла на курсы мандаринского для бизнеса, чтобы спрятать деревенский акцент и найти работу получше. Когда учитель услышал, что я жила в Америке, он сказал, что открывает еще и школу английского. Я рассказала, будто бы в Нью-Йорке училась и ездила в Америку по студенческой визе. Даже если мой английский был не очень, он всё равно оказался лучше, чем у некоторых учителей.

— Прямо сейчас работа в «Ворлд Топ» не обеспечит вас городским хукоу, — сказал начальник Ченг, когда я переехала в учительское общежитие. — Но в дальнейшем — посмотрим.

Я решила, что устроюсь сюда, заработаю побольше и придумаю, как вернуться в Нью-Йорк, чтобы найти тебя.

Я преподавала в «Ворлд Топ» почти год, работала и копила сколько могла, когда в классе появился Ён. Многому он у меня не научился, но вечером после последнего урока сказал по-английски: «Я бы хотел встретиться с тобой еще».

Он начал водить меня на ужин дважды в неделю — те несколько часов, когда моя скорбь уходила на задний план, небольшая передышка. Мне нравились его постоянство, амбиции и доброта; я забыла, как это, когда на меня обращают внимание, когда со мной разговаривают. Передо мной был человек, который мог стать мне парой. И это мой шанс выйти замуж за хукоу, получить постоянное разрешение на проживание в городе. Без него я всегда буду мигранткой. В любой момент меня могли вышвырнуть из города. Те пять дней с Леоном, ощущение, как земля уходит из-под ног? Это может никогда не повториться.