Стефани Стори - Камень Дуччо

Микеланджело схватил суму и снова попытался уйти.

– А я видел твою статую, – еле слышно произнес Леонардо.

Микеланджело застыл на месте.

– Что вы сделали?

– Я изучал ее. Трогал. – Тон Леонардо стал глумливым, словно он признавался в том, что касался чужой жены.

– Что вы сделали с Давидом? – Микеланджело рывком выхватил из сумы молоток и, повернувшись, оказался лицом к лицу с неприятелем.

– С Давидом? – В голосе Леонардо завибрировал смех. – Пока это лишь глыба мрамора… Я видел твою Пьету. – Он бросил на Микеланджело полный вызова взгляд.

Микеланджело замахнулся молотком.

Леонардо мгновенно переместился за стол, и теперь их разделял мертвец.

– Я всегда отличался быстротой и силой, а борьба за жизнь на полях сражений сделала меня еще сильнее и проворнее.

Преследуя его, Микеланджело обогнул препятствие.

– Однако меня удивляет, что ты в одиночку явился в мертвецкую, – сказал Леонардо, снова оказавшись через стол от преследователя. – Один, наедине с покойниками. Остерегайся, не то рискуешь разбудить призраков. – Молниеносным рывком Леонардо достиг порога, выскочил из помещения и захлопнул за собой тяжелую деревянную дверь.

Микеланджело погнался следом, но в двери щелкнул замок. Микеланджело закричал, стал дергать ручку, но все без толку.

– Bastardo, – зло прошипел он. Леонардо запер его в мертвецкой. Микеланджело начал колотить по двери, но вскоре прекратил это глупое занятие, сообразив, что рискует разбудить святых отцов.

Он оглянулся на покойников. Кругом стояла тишина, было лишь слышно, как вода задумчиво капает в невидимую лужицу на полу. Он заметил, что одна лампа совсем догорела, другие, похоже, тоже вот-вот погаснут. Внезапно смрад снова накрыл его тяжелой волной, к горлу подкатила тошнота. Микеланджело закашлялся, ему вдруг показалось, что стены готовы сомкнуться над его головой, заодно сминая кости мертвецов, – он уже явственно слышал треск.

Микеланджело взял себя в руки и принялся осматривать мертвецкую, хотя знал, что дверь в ней только одна. Убедившись в этом, он еще сильнее разозлился. Должно быть, Леонардо стоял по ту сторону двери и хихикал над ним.

Микеланджело переключил внимание на единственное оконце, расположенное высоко под потолком. Попытался дотянуться, но тщетно. Подпрыгнул – пальцы не достали даже до нижней рамы. Он огляделся в поисках того, что можно было бы приставить к стене. Но в мертвецкой имелись лишь каменные столы, привинченные к полу огромными болтами. Другой мебели не наблюдалось. Значит, долезть до оконца не получится.

Он постарался не думать об оставленном им распотрошенном теле, о витающем над ним духе умершего, как и о том, что будет, если кто-то другой вместо отца Бикьеллини застанет его на месте преступления. Человек нетерпимый к таким вещам, скорее всего, позовет стражу, и его возьмут под арест. Накажут, вероятно, и отца Бикьеллини.

Микеланджело мысленно дал себе клятву: если удастся благополучно выбраться отсюда, он ни за что больше не позволит Леонардо одержать над ним верх. Никогда. Как жаль, что война не прикончила старого наглеца. Едва эта мысль коснулась его сознания, в груди похолодело, холод поднялся и сжал ледяным кольцом горло. Желая ближнему смерти, он наверняка рассердил здешних призраков.

Он подобрал суму с инструментами, опустился на колени возле стены и стал ощупывать стык стены с полом, пока пальцы не наткнулись на подвижный камень. По всей видимости, этот камень принимал на себя не слишком большую часть веса церкви. Камень здоровый, и если удастся его выворотить, прикинул Микеланджело, то его тело пролезет в образовавшийся лаз. Он занес молоток и, представляя глумливую физиономию Леонардо, со всей яростью обрушил его на кладку.

Несколько быстрых ударов – и камень высвободился. Микеланджело извлек его, и поток грязи устремился в мертвецкую. Проделанная дыра находилась как раз на уровне земли, а в последние недели часто шли ливни, так что земля была мягкая и влажная. Он просунул руку глубоко в дыру и ощутил кожей дуновение свежего ветра. Вот уж воистину – до спасения рукой подать. Правда, от склизкой грязи веяло ледяным холодом и тянуло вонью разложения, но, если он задержит дыхание и со всей силы нырнет в отверстие, ему удастся одним рывком преодолеть коротенькое расстояние и вырваться на свободу.

Микеланджело зажмурился и устремился головой в лаз. Жирная слякоть сразу же набилась в ноздри и уши, потекла за шиворот. Он страшно закашлялся и дернулся из проклятой дыры обратно. Хватая ртом воздух, быстро отер лицо от грязи и отплевался.