Мэтт Хейг - Последнее семейство в Англии

Адам уселся на диван рядом с ней, и я ощутил мягкий свет сцены, которую я помог создать. Опять-таки, это было нарушение графика, но я не мог не почувствовать, что оно было к лучшему. Адам и Кейт, вместе на софе, смотрят прогноз погоды. Уставшие – да, но пахнущие тихим довольством.

Позже Кейт подтягивала свое лицо перед зеркалом в спальне. Она всегда так делала. Когда была одна. При свете лампы она касалась кончиками пальцев своего безволосого лица и растягивала кожу насколько возможно, так, что у нее глаза исчезали. Затем ее руки кружили у висков, чтобы скрыть морщины на лбу.

Она обернулась, заметив меня.

– Принц, как давно ты здесь?

Я вильнул в ответ и попытался выглядеть нежным. Кейт улыбнулась мне, она была уставшей, но улыбнулась. И улыбка была прекрасна, естественна, только для меня. Никто никогда не получал такой улыбки, даже Адам. Почти все улыбки в ее арсенале были фальшивыми, масками, но эта была настоящей.

Видите ли, у нас с Кейт особые отношения.

Она доверяла мне все свои тайны. Все, что она хранила в себе, прятала от представителей своего вида. Ну, не все .

Кейт отошла от зеркала, чтобы зашторить занавески, а затем сняла обувь. Вопреки заведенному порядку, она оставила обувь на зеленом ковре и села на краешек кровати. Туфли упали на таком расстоянии друг от друга, будто бы настоящая Кейт смотрела на невидимую, молодую, более гибкую версию себя, которая садится на шпагат.

Улыбка стерлась с ее лица, когда она сидела на постели и слушала. Слушала, как Адам говорит с Шарлоттой в ее спальне, объясняет, почему ей нельзя пойти слушать «Бешеных псов войны», его голос становился громче и громче, а дыхание короче. Спор закончился тем, что Шарлотта забила руками по постели. Адам вернулся к Кейт.

– Шарлотта, – вздохнул он. – Просто невыносима.

– Она подросток, подростки всегда невыносимы. Нам пора уже привыкнуть.

– Хэл. Неужели он был таким? – Голос Адама звучал тихо, хотя Хэл сидел в своей спальне в наушниках.

– Ну, он ведь не был идеальным? И как бы то ни было, с младшими всегда больше хлопот. Второй ребенок невыносимей первого, это известный факт.

Адам присел на корточки и начал гладить меня по голове.

– Что думаешь, Принц? Не можешь дать нам пару советов по воспитанию? – спросил он.

Но как обычно они меня не послушали. Вообще-то, они бы смогли меня понять, только если бы я вышел вперед и произнес речь. Адам пустым взглядом вперился в мои глаза, а потом повернулся к Кейт.

– Лучше отведу его вниз.

ПАКТ ЛАБРАДОРОВ:

Чтобы знать будущее Семьи, вы должны знать настоящее.

Всегда наблюдайте за всем, что происходит вокруг. Важны каждое действие, каждое слово, каждый запах. Обращайтесь к своему пониманию, своему личному чувству вероятного, и действуйте в соответствии с ним. Когда люди заметят нашу способность предсказывать, они будут говорить о силах предвидения, о шестом чувстве.

Нам повезло, что они столь невежественны.

Однако мы не должны расслабляться. Если мы хотим защитить Семью, то должны постараться, чтобы наши мотивы оставались скрытыми, а наши действия – незаметными. Это важно не только для каждой индивидуальной миссии, но и для всего дела лабрадоров.

Пусть ваши чувства ведут вас, и вы обнаружите, что будущее у вас под носом.

– Долг превыше всего.

– Долг превыше всего.

Хотя я говорил с Генри каждое утро, мы никогда не пренебрегали формальностями. Пакт лабрадоров и мелкие ритуалы, связанные с ним, были для Генри всем.

– Забудь о мелочах и не сможешь контролировать серьезные дела, – так он обычно говорил. И тем утром в парке, пожалуй, впервые мелочи и серьезные дела начали сходиться – хотя тогда я этого еще не понимал.

Все началось довольно внезапно. Адам и Мик шли к скамейке, чтобы как всегда поболтать, а мы с Генри направились в дальний угол парка, позади больших дубов, чтобы я получил свой утренний урок. Я не знаю, почему мне всегда требовалось обучаться вдали от Адама, но Генри на этом настаивал. «Это помогает сохранять тайну нашей миссии». Так-то вот.

– Как у вас дела? – спросил Генри.

– Хорошо, – ответил я. – Похоже, в семье все идет на лад.

Я рассказал ему о том, как успешно использовал виляние прошлым вечером.

Генри взглянул на меня и мягко кивнул. В качестве исключительной нежности он лизнул меня в щеку.