Ричард Кондон - Честь семьи Прицци

— Вот как? Ах да, он поляк.

— У меня отец поляк.

— Разве Уокер — польская фамилия? — удивился Чарли.

— Нет, конечно. Моя настоящая фамилия — Валькевич, Майда Валькевич.

— Вы, наверное, учились в колледже вместе с Мэйроуз?

— Да, что-то в этом роде. А вы надолго в Лос-Анджелес?

— До вторника.

— Возвращаетесь домой?

— Да. У меня бизнес — продаю оливковое масло и сыр. — При этих словах в ее взгляде промелькнуло удивление, и Чарли догадался, что она осведомлена о деятельности семьи. Неясно только, в какой мере. — А вы чем занимаетесь?

— Налогами.

— Налогами?

— Ну да, я налоговый консультант.

— Это как?

— Вчера, например, у меня был клиент, который хочет открыть бизнес и соответственно банковские счета за границей. Я рекомендовала ему использовать налоговую декларацию девять — дробь-два — два — один.

— И что?

— Я помогаю людям сэкономить деньги. Если, допустим, корпорация выплачивает выкуп за похищенного сотрудника, то эту сумму можно списать как потери по воровству и не платить с нее налог. Чисто технические вопросы, но очень важные.

— Это просто здорово, Айрин. Нет, я не шучу.

На следующий день, в воскресенье, они встретились, чтобы вместе пообедать, а в понедельник — поужинать. В воскресенье вечером он ее поцеловал. «Мне сорок два года, — думал Чарли, — а ей, наверное, лет тридцать пять. И от одного ее поцелуя я сразу опьянел». В понедельник он признался ей в любви.

— Я должен кое-что сказать тебе, Айрин. Ведь я не сплю и не ем. Я взрослый человек. Страховые компании подтвердят, что я уже вступил в средний возраст, но за всю жизнь никто не вызывал у меня таких чувств, как ты. Я люблю тебя, вот в чем дело. Вот и все. Я тебя люблю.

Она коснулась пальцами сначала его губ, затем своих и проговорила:

— Ия, кажется, влюблена.

— Нет, я не о том! — горячо возразил Чарли. — Влюбленность — это временно, пока не наступит следующая влюбленность. Это быстро кончается, я уж знаю. Сейчас я тебе объясню, что это такое. Я как-то раз читал в журнале и даже выписал, чтобы не забыть. Просто организм выделяет много гормонов, которые воспринимает другой организм и под их воздействием определенным образом изменяется. Или происходит взаимное влияние двух организмов. Вот что такое влюбленность. Кому это нужно?

— То есть я хотела сказать, что я тоже тебя люблю, — добавила Айрин. — Кажется. Может быть, это звучит неискренне, но я просто не знаю, как об этом говорить. Я никогда не признавалась в любви.

— Так уж и никогда?

— Я никого еще не любила. Всю жизнь я должна была прежде всего защищаться, а это невозможно, когда любишь. Я люблю тебя, Чарли.

— Как я мечтал услышать это от тебя! День и ночь мечтал. Теперь, когда такое произошло, я обещаю, что все изменится. Теперь я стану тебя защищать.

— Мы будем защищать друг друга.

— Ты должна постоянно находиться в Лос-Анджелесе?

— Нет, но я не могу уехать сразу. Дом, работа…

— Тогда я буду мотаться туда-сюда. Поработаю пару дней в Нью-Йорке, и семичасовым вечерним рейсом в Лос-Анджелес, а утром обратно.

— Чудесно!

— А ты сможешь хоть изредка выбираться в Нью-Йорк?

— Думаю, что смогу.

— Послушай, Айрин, а ты выйдешь за меня замуж?

— Да, я выйду за тебя замуж, Чарли.

В понедельник они занялись любовью на кровати в его гостиничном номере. Он испытал нечто небывалое, чего никто, наверное, до него не испытывал. Наверняка это случилось впервые в истории.

В студии Паули он просмотрел отснятые для него кадры со свадьбы. Они были настолько потрясающими, что даже Паули промолчал. Из трехминутной съемки он решил сохранить две минуты сорок девять секунд. Один из кадров запечатлел их вместе. По мнению Чарли, он не уступал лучшим классическим любовным сценам большого кино. Джон Гилберт и Грета Гарбо могли бы им позавидовать. Почему он сразу не заметил, каким взглядом смотрит на него Айрин? Хотя, может быть, и заметил, просто вылетело из головы. Чарли недоумевал, отчего Паули не торопится пригласить в студию всех известных кинорежиссеров, чтобы те увидели, как это бывает на самом деле. «Оператор показал класс, — решил Чарли. — Цвет превосходный. Боже, я настоящий герой-любовник! Галстук выглядит на все одиннадцать долларов, что я за него отдал». Досадно, что кадры сопровождались шумом толпы, но Паули обещал насколько возможно отфильтровать лишние звуки. Во всей записи присутствовал лишь один короткий эпизод, который не понравился Чарли, — Мэйроуз подводит Айрин к его отцу. Этот кадр он попросил не переписывать на кассету, которую затем забрал с собой в Нью-Йорк. В понедельник утром студийный автомобиль доставил его из гостиницы в аэропорт. Когда проезжали район Уотт, в машине зазвонил телефон.