Роман Шмараков - Автопортрет с устрицей в кармане

— А что инспектор? — спросила мисс Робертсон.

— Я как раз перехожу к этому, — сказал Роджер. — Когда инспектор увидел, сколько добрых мужей наносят и получают удары на этой кровавой крикетной лужайке, его сердце загорелось, и он сказал себе: «Я буду самым никчемным и презренным человеком, если не пойду и не прославлю свое имя следственными действиями». И, призвав себе на помощь пророка Елисея, он бросился…

— Почему пророка Елисея? — недоуменно спросила мисс Робертсон.

— Он ведь достал топор из реки, — пояснил Роджер, — поэтому его призывают на помощь, когда настает время проводить розыскные мероприятия. Так вот, он бросился туда, где отступило наше счастье и дрогнуло знамя банковских служащих, и многие, кто видел его в этой сече, говорили, как это было бы плачевно, если бы такой одаренный молодой человек сложил здесь голову, ибо люди гибнут хуже сена, да и мальва тоже уже ни на что не похожа. Однако инспектор…

— Расскажите сразу конец, — попросила мисс Робертсон. — Я понимаю, что так не делается, но я волнуюсь за инспектора. Неужели он не мог не рисковать?

— Конечно, мог, — согласился Роджер, — но это было бы совсем не то. Инспектор в этом случае повел себя как все великие художники прошлого. Когда они приходят в гости к другому художнику прошлого и не застают его дома, они не оставляют записку — мол, приходил такой-то — и не просят старую служанку передать хозяину свою визитную карточку — о нет, они ведут себя иначе. Они обязательно находят какую-нибудь неоконченную картину, на которой не хватает самой главной части, и, схватив кисть, пририсовывают ее, а потом немедленно уходят. Когда же возвращается хозяин с приятелями и видит, что на картине появился кипарис или еще что-то нужное, приятели шумно обсуждают, что бы это значило, а хозяин погружается в задумчивость и наконец произносит: «Здесь был такой-то». Так и инспектор: если вы вникнете в дело, то увидите, что он никак не мог пройти мимо этой картины, не пририсовав к ней свой кипарис. Так вот, совершив то и то, и паче того, он встретился на поле с неким человеком, одетым в черное, и, назвав ему свое имя и должность, попросил пройти с ним, что пришлось тому человеку не по нраву, однако инспектор настаивал. Он шел с ним по полю, держа его за рукав, и выкликал: «Миссис Хислоп! Миссис Хислоп! Кто приведет меня к миссис Хислоп?», ибо был уверен, что она где-то здесь; и люди расступались перед ним, а миссис Хислоп вышла навстречу, вознося великие хвалы этому дню и всему, что Господь показал ей, а инспектор поклонился и спросил ее, узнает ли она этого человека. И миссис Хислоп посмотрела и сказала, что это тот самый, о котором она ему рассказывала. Инспектор спросил, уверена ли она в этом, а миссис Хислоп отвечала, что уверена, как ни в чем другом. Тогда инспектор, поблагодарив миссис Хислоп за помощь в розыске, взял этого человека, и вывел его из среды брани, и… Добрый день, инспектор. Как вам сражение? Приедете на следующий год?

— Я подумаю, — сказал инспектор.

— Вы поймали преступника? — спросила мисс Робертсон.

— Я нашел человека в черном, — без радости отозвался инспектор.

— Вот как! И кто же он?

— Букинист, — сказал инспектор.

— Что?..

— Он ходит по окрестностям, покупая у людей то, что они уже не надеются прочесть, — сказал инспектор. — Многие отдают даром. А потом везет в город и продает.

— Странствующие букинисты, — сказал Роджер. — Надо же. В наш век людей совсем сорвало с мест. А что у него было с Энни?

— Он говорит, что встретился с ней случайно. Она узнала, чем он занимается, и начала расхваливать ему библиотеку сэра Джона. Говорила, что там полно книг и никто их не читает.

— Замечательно, — с негодованием сказал Роджер.

— Сказала, что может взять и принести ему любую, так что никто этого не заметит. Он колебался, потому что, по его словам, он никогда не промышлял ничем подобным и никак не думал опуститься до того, чтобы…

— Ну конечно, — сказал Роджер. — Тот человек, что позировал для статуи Вакха, тоже небось считал это невинным занятием и уж точно не рассчитывал до того помешаться на позировании, чтобы в конце концов вылезти на крышу и стоять там в позе Вакха рядом с трубой. Тут главное — начать.

— В конце концов она его соблазнила, расписав, какие редкости там хранятся, а когда дошло дело до торгов, проявила удивительную твердость и настойчивость, он прямо был удивлен.

— Вот что значит в его возрасте переходить от книг к жизни, — сказал Роджер.