Роман Шмараков - Автопортрет с устрицей в кармане

— Ну, чуть ниже можно еще разобрать UMNIL, а еще ниже — AGRA.

— Это какой-то безрадостный конец, — сказала Джейн.

— Послушайте, — сказал викарий. — Это же эпитафия средневекового христианина. Его последним словом не могут быть огонь, червь и муки. Я готов сказать, что было написано дальше.

— В самом деле? — вежливо осведомился мистер Годфри.

— Расскажите, пожалуйста! — воскликнула Джейн.

— Его последним словом, — сказал викарий, — была надежда, и я берусь прочесть эти три строки с такой уверенностью, как будто видел их своими глазами.

Он задумался на мгновение и произнес:

— Nil jucundum, nil amoenum,

Nil salubre, nil serenum,

Nisi tua gratia.

«Нет ничего отрадного, ничего целебного, ничего безмятежного, кроме Твоей благодати».

— Да вы прямо волшебник, — сказала Джейн.

— Это напоминает мне, — сказал мистер Годфри, — чье-то убеждение, что в день всеобщего воскресения покойники вырастут, как цветы, из зерен собственных зубов. Конечно, я не буду оспаривать ваше изящное решение, которое обладает всею поэтической убедительностью, хотя в строго научном смысле…

— А больше там ничего не написано? — спросила Джейн.

— Можно сказать, что нет, — отвечал викарий. — Есть, конечно, какое-то сокращение в нижней части плиты, сделанное другой рукой, более небрежной, и весьма невразумительное, так что обсуждать его…

— Нет, почему же, — сказал мистер Годфри. — Давайте расскажем молодым людям, наверняка им будет любопытно.

— Там написано D.C.H.SED., — сказал викарий.

— D.C.H.SED.? — переспросила Джейн. — Это что-то значит?

— Ну, есть разные мнения. Я бы предположил, что это шутка, относящаяся к собаке.

— Которой нет, — уточнил Роджер.

— Да, к той собаке, которой нет. D.C.H.SED. значит «Dotis Custos Hic Sedet», «здесь сидит страж богатства». Мне кажется, это озорство вполне в духе людей, рисовавших чертей и пляшущих сов на полях рукописной Псалтири, и что эта непривычная нам способность…

— Или Discrimen Hinc Sedatum, — внезапно сказал мистер Годфри.

— Что? — озадаченно переспросил викарий.

— «Discrimen Hinc Sedatum» — повторил мистер Годфри. — «Всякая опасность впредь подавлена». Может быть, рыцарь выражает надежду, что за гранью гроба кончатся смуты, в которых прошла его жизнь, или же эта фраза призвана отвести будущих разорителей от самого надгробия — в этом случае надо признать, что она мало помогла. Как бы там ни было…

— Таково ваше чтение? — спросил викарий.

— И я пока не вижу повода от него отказываться, — безмятежно отвечал мистер Годфри.

— Ну хорошо, — сказал викарий. — Допустим, этот человек употребил «discrimen», пренебрегши более вероятным «periculum». В конце концов, у всех разные вкусы. Допустим также, вы найдете примеры на выражение «discrimen sedare» — я и сам припоминаю один-два таких случая в монастырских хрониках, которым лучше было бы не рождаться, чем жить вечным позором глагольному управлению. Но не могли бы вы привести достоверный пример надписи, в которой «discrimen» сокращалось бы до DC.? Хотя бы один?

— Ну, если вы настаиваете, — сказал мистер Годфри и вдруг поднялся и ушел в дом.

— Куда это он? — с беспокойством спросила Джейн. — Он не обиделся?

— Кажется, я вел себя неподобающим образом, — сказал викарий. — Сколько раз я говорил себе.

— Да, вы спорили довольно бурно, — сказала Джейн.

— Совершенно невозможно следить за собой, когда раздражаешься. Что если мне сейчас пойти к мистеру Годфри и…

— Вот, пожалуйста, — сказал мистер Годфри, входя в галерею и издалека протягивая ладонь. — Это медаль, которую Паоло Беллаччо, или Паоло Аретинец, сделал в 1520 году для короля Франциска.

— Это Геркулес, я так понимаю, — сказал викарий, вглядываясь в изображение. — Какая прекрасная работа.

— Это, наверное, страшная редкость.

— У меня есть и другие, — сказал мистер Годфри.

— А что это вверху, дракон?

— Это саламандра, — сказал мистер Годфри. — И обратите внимание на легенду.

— «DC LAET», — прочел викарий. — Однако из чего видно, что DС значит здесь «discrimen»?.. Это может значить что угодно, и я не сходя с этого места могу предложить не меньше трех-четырех толкований, которые…

— Я подозревал, что это вас не убедит, — сказал мистер Годфри, — потому прихватил с собой мемуары, которые Паоло Беллаччо сочинил в старости. Когда человек на пороге смерти, он начинает хвалить себя особенно неистово, понимая, что это, может быть, последняя возможность. Историю этой медали он расписывает во всех подробностях, и перевод очень хорош, так что я надеюсь доставить вам удовольствие. Сейчас я найду это место.