Яна Жемойтелите - Смотри - прилетели ласточки [litres]

Самому щедрому подарку в ее неуклюжей, нескладной жизни.

В сердце осени, когда тополя заводской аллеи, ведущей к главному корпусу, обсыпало пронзительно-желтыми, яркими, как электролампочки, листьями, возникла иллюзия торжественности, пафоса трудового будня. Вдобавок во дворе возле самой проходной стоял гипсовый рабочий с корабельным винтом в руках, да еще главный корпус украшала надпись: «Спасибо за труд!», читавшаяся издалека. Однако стоило пройтись этой аллеей каких-нибудь сто шагов, как открывались мертвые корпуса цехов с запыленными стеклами и линялыми фасадами, похожими на засморканные носовые платки, между которыми едва читалась железнодорожная колея, заросшая бурьяном…

– Вот корпус «П», там транспортный участок, это центральный склад… – пояснял на ходу дедок в рябой черно-белой кепке, которого Лешке определили в наставники. – Хотя я уже и не знаю, что там они на центральном складе хранят. Цветмет, наверное, как везде. От всего завода осталось-то человек двести, считай, вместе с администрацией и собаками.

– Как же? А я недавно читал, что завод получил госзаказ на ремонт военных крейсеров… – Лешка не мог справиться с растерянностью от зрелища разрухи и обилия ржавого железа, в беспорядке разбросанного по всей территории. Он ожидал иного. Тайно даже надеялся, что из шума станков прорастет «Болеро» Равеля или, по крайней мере, напористая ритмика Свиридова – «Время, вперед»… Но здесь время остановилось. Хотя завод именно так и назывался: «Вперед».

– Это кто там про госзаказ пишет? – хохотнул дедок. – Наверняка директор наш пишет. А на самом деле стоит на ремонте один кораблишко. Видать, последний, а потом… – он безнадежно махнул рукой. – Ну, еще пластиковые лодки выпускать взялись. Криволапенко, как только директором стал, собрал всех, кто еще в живых остался, и говорит: вместе будем восстанавливать производство. И что из этого вышло? Криволапенко-то по специальности животновод, ему бы только коров осеменять, а он сунулся корабли строить.

И дальше, пока дедок вел Лешку по территории завода, все ярче рисовались запустение и тщета человеческих усилий, которые пожирала тотальная беспощадная ржавчина, выплеснувшаяся, казалось, наружу из разрушенных цехов. Ржавчина сожрала не только индустриальную музыку, но и обычную человеческую жизнь, всегда сопровождавшую любое производство. Пустыми глазницами смотрело на корпус «П» двухэтажное зданьице с треснувшей табличкой «Библиотека», на балконах бывшего спорткомплекса примостились робкие деревца…

У Лешки перед глазами еще стояло лицо начальника охраны, который только что принял его на работу в питомник завода «Вперед». Круглоголовый, бритый под ноль дядька с бульдожьей челюстью и вздернутым носом не стал вдаваться в расспросы, почему Лешка идет в кинологи и есть ли у него опыт работы с собаками. Он просто велел заполнить анкету, ознакомил с распорядком патрульно-дозорной службы, а потом на полном серьезе произнес: «Вам доверяют охрану не просто заводской территории, а тридцать гектаров русской земли». В тот момент Лешка подумал, что дядька ведь наверняка фашист, черная форма и высокие армейские ботинки только усиливали сходство.

– Колян! – дедок на ходу помахал некоему хлипкому человеку в фуфайке, который направлялся с ведром к воротам корпуса «П», как называлось на схеме завода здание красного кирпича с пыльными глазницами окон. Над входом сохранилась надпись «Планы капитального строительства выполним досрочно». Хлипкий обернулся и застыл в ожидании, поправив кепочку, сползавшую на глаза.

– Колян, ты Рыжика накормил или он опять у тебя голодным сидит? – строго спросил дедок.

– Нет, дядя Саша, к этому волкодаву я ни ногой. С меня прошлого раза хватило, – спокойно ответил хлипкий.

– Да что там прошлого раза-то? Ну, тявкнул на тебя Рыжик, так постовой собаке и полагается на чужих тявкать. А что ты станешь делать, когда я уволюсь?

– Ничего, разберемся, – Колян буркнул под нос и затек в узкую щель ворот.

– Колян, напарник твой, – объяснил дядя Саша (Лешка наконец узнал, как зовут дедка). – Можно его и по фамилии называть – Золотарь. Золотарь он и есть, даром что бывший мент. Пока что вот определил его дерьмо убирать, а дальше не знаю. Колян вроде начальнику охраны приятелем приходится, тот тоже из ментов. Говорит, Золотарь будет прямо в питомнике жить. Бомж, что ли… Теперь давай немного влево возьмем. Через двор тебя не поведу, там сейчас собаки на столбиках сидят…