Рене Карлино - Милая [litres]

В гостевой комнате Уилл разделся до трусов, скользнул в кровать и отвернулся лицом к окну. Я, порывшись в его сумке, вытащила оттуда одну из его белых маек и надела ее через голову.

– Спокойной ночи, Уилл.

– Спокойной ночи, дружище, – сказал он с легким раздражением. Он не предпринял ни единой попытки прикоснуться ко мне.

На следующее утро я проснулась в пустой постели. Натянув спортивные штаны, я пошла в ванную и почистила зубы. Когда я вошла в гостиную, Рита закричала:

– Вот она. Счастливого Рождества, Миа! Родители Уилла были одеты в одинаковые красные пижамы, а на головах у них были колпаки Санта-Клауса. Похоже, отца это ни капли не забавляло, было понятно, что веселье затеяла мама. Уилл был одет во фланелевые пижамные штаны, которых я никогда не видела, отчего выглядел очень по-домашнему, и я подумала, что это меня заводит. Белая майка резко контрастировала с его татуированным предплечьем, а влажные волосы были зачесаны со лба назад. Для раннего утра он выглядел чересчур красивым.

Горел камин, мерцали лампочки на елке. Сев на кушетку рядом с ним, я положила руку ему на ногу.

– Счастливого Рождества, милый, – нежно сказала я, а потом поджала губы. Его родители не сводили с нас глаз. Уилл посмотрел на меня, когда я сжала его бедро.

Он ласково посмотрел на меня, а потом, наклонившись ко мне, еле слышно вздохнул и чмокнул в губы.

– Счастливого Рождества, малыш.

Его мама вручила мне дымящуюся чашку, и я, обхватив ее ладонями и подложив под себя ноги, свернулась в клубок, и, прижавшись к Уиллу, глотнула кофе.

Рита присела на корточки у елки.

– Итак, пора открывать подарки, – сказала она, протягивая мне коробку, перевязанную широкой красной лентой.

– Большое спасибо, но не стоило.

Развязав ленту, я подняла крышку и увидела внутри серый кашемировый свитер с высоким горлом. Я приложила его к лицу.

– Вот это да! Я никогда не носила кашемира. Очень красиво. Правда, это слишком.

– Не говори глупостей, Миа. Уилл никогда не приводил домой девушек, чтобы познакомить с нами. Мы счастливы видеть тебя здесь и хотели подарить то, что тебе понравилось бы. Я послала Уиллу фотографию свитера, и он дал добро, – сказала она с довольным видом. Она посмотрела на Уилла, который с любовью улыбался ей.

– Огромное спасибо. – Встав, я протянула Рите подарок, который купила для них с Рэем.

– Посмотри, Рэймонд, кофеварка! Мне всегда хотелось такую. Спасибо, Миа.

Уилл обменялся с родителями подарками. Отцу он купил антологию Гражданской войны и комплект DVD-дисков с документальными фильмами о бейсболе – очень по-американски. Маме он подарил книгу под названием « Как написать кулинарную книгу» и подарочный сертификат на покупку непригораемой керамической посуды в магазине «Williams-Sonoma». Когда она открыла подарок, он сказал:

– Ты должна сделать это, мам. Напиши книгу. Людям она понравится!

Посмотрев на меня, Рита сказала:

– Еще до рождения Уилла я говорила, что хочу написать кулинарную книгу.

– Вы должны написать ее, Рита, вы восхитительно готовите. Уилл столько раз готовил для меня по вашим рецептам, а я все никак не наемся. Мне будет не хватать его, когда он уедет.

Едва эти слова слетели у меня с языка, до меня дошло, что Уилл еще ничего не рассказал родителям.

– Что значит «когда он уедет»?

Уилл присоединился к разговору:

– На Новый год я уезжаю в Калифорнию, я пробуду там около месяца. Я буду открывать шоу одной группы, она называется «Second Chance Charlie».

– Никогда не слышал о них. – Мистер Рэй-старший наконец решил поддержать беседу.

Уилл продолжал:

– Всего три концерта, я вернусь в Нью-Йорк в начале февраля.

– Это чудесно, милый, – улыбаясь, сказала Рита. Уилл не вдавался в подробности, и я знала почему. В этом просто не было никакого смысла. Его родители ничего не понимали в музыке и, вероятно, никогда не поняли бы. Для них это было все равно что говорить на иностранном языке.

Поднявшись на ноги, я протянула подарок Уиллу. Вынув из подарочного пакета записную книжку в черном кожаном переплете, он медленно погладил рукой обложку.

– Открой ее, – сказала я. На внутренней стороне обложки я приклеила черно-белую фотографию, сделанную Дженни четвертого июля, в праздник Декларации независимости, когда мы с Уиллом и Джексоном сидели на одеяле в Томпкинс-сквер-парке. Я откинулась назад и оперлась на руки, вытянула вперед ноги. Уилл положил голову мне на колени, одной рукой обнимал меня за талию, а другой гладил Джексона по голове. Все втроем мы смотрелись, как члены маленькой семьи, которые расслабяются, проводя время вместе. На первой странице записной книжки я написала: