Рене Карлино - Милая [litres]

– Принять того, у кого груз за плечами, – нелегкое дело, Миа. Вот спроси своего отчима. Пасынок и бывшая жена – далеко не идеальная ситуация, будь он вице-президент банка или нет.

– Наша семья справилась, – сказала я, все еще потрясенная ее прямотой.

– Да, мы счастливчики, нам повезло встретить редких мужчин, любивших нас, несмотря ни на что.

– У нас с Робертом было только одно свидание, мам. Я не думаю, что ты должна беспокоиться.

– Я удивляюсь тому, что ты не видишь, как все остальные беспокоятся о тебе, – сказала она, обхватив мое лицо ладонями. В уголках ее глаз блеснули слезы, а потом она улыбнулась: – Господи, как ты похожа на него.

Когда пришло время уезжать, после долгих объятий она сказала:

– Я знаю, ты все обдумаешь. Запомни, что ты – самостоятельная личность, ты – красивая и талантливая. Я горжусь тобой. – Она крепко сжала меня в объятиях. – Научись просить помощи, когда в ней нуждаешься… научись видеть ее, когда в ней нуждаешься.

Я тупо смотрела на нее в упор, пытаясь догадаться, к чему она клонит, не в силах распутать новый клубок проблем.

– Ты не думала о психотерапевте, Миа, который помог бы тебе справиться с этим?

Так вот в чем дело.

Пожав плечами, я глубоко вздохнула.

– У меня есть Марта, она – все равно что психотерапевт.

Постояв немного в нерешительности, она тихо сказала:

– Ты права. Марта умеет очень хорошо слушать и может дать дельный совет. Иногда требуется время для того, чтобы понять, что она имеет в виду, но обычно она попадает в точку.

Я ломала голову, откуда мама об этом знает. Марта любила шутки ни о чем, такие же загадочные, как слова моей матери. Можно было подумать, что они поклоняются одному и тому же гуру, помогающему решать их проблемы.

Как только она ушла, я отправилась в кафе. Размышляя над ее словами, отчищала и полировала дерево.

Когда вечером я вернулась домой, Уилл сидел на кушетке с двумя шлюхами. Я сразу поняла – близнецы. « Как банально» , – подумала я.

– Hola , – сказала я жизнерадостно, глядя на Уилла.

Одна из девушек вскочила и выбросила вверх руку.

– Привет, я – Софи.

Растянув рот в улыбке, я слегка помахала рукой и сказала:

– No habla ínglès [10] Я не говорю по-английски ( исп .) . Идя по коридору, я на чистом английском позвала Джексона: – Ко мне, Джексон! – Закрыв дверь своей спальни, села и стала ласкать собаку. Услышав, что Уилл и девушки ушли, я пошла на кухню и увидела там записку:

УВАЖАЕМАЯ ХОЗЯЙКА!

НЕ СЛИШКОМ ЛИ Я БУДУ НАЙЗОЙЛИВ, ЕСЛИ ПОПРОШУ ВАС БЫТЬ ПОВЕЖЛИВЕЕ С МОИМИ ГОСТЯМИ? Я ВПОЛНЕ УВЕРЕН, ЧТО МОГУ РАССЧИТЫВАТЬ НА ВАШУ ЛЮБЕЗНОСТЬ.

В тот вечер Уилл не вернулся домой.

В следующие несколько недель я почти не встречалась с Уиллом. Я оставила почту на его кровати, и она долго оставалась нетронутой. Если я и видела его, то только тогда, когда он проходил по коридору или шел к метро мимо кафе «У Келли». Я предполагала, что он, вероятно, с кем-то встречается и не хочет приводить девушку домой к своей стервозной соседке. При встрече мы разговаривали вежливо, но резко. Он продолжал оставлять мне записки, обращаясь ко мне «Уважаемая хозяйка», где сообщал, что либо выгулял Джексона, либо взял его с собой на пробежку. В одной записке он упомянул, что Джексон кажется ему вялым, и я поняла – у него опять был приступ.

Лето в Нью-Йорке стояло очень жаркое. Я проводила много времени в кафе под кондиционером, просматривая журналы для новобрачных и валяя дурака вместе с Дженни. Мы разослали приглашения на ее помолвку, которая должна была произойти в нашем кафе. Я продолжала встречаться с Робертом. Чаще всего мы назначали свидания каждую вторую субботу, когда Джейкоб проводил время с матерью. Нередко мы вместе ужинали, ведя не слишком возбуждающие беседы о «старых добрых временах» банковского бизнеса. Он стал для меня хорошим приятелем, с которым приятно поужинать, но не более. Зато отвлекал меня от мыслей об отце и всего, что напоминало мне о нем в кафе и дома.

Однажды вечером, захмелев от шампанского, я пригласила его к себе. Мы еще не спали вместе, и он, вероятно, думал, сколько еще экзаменов ему придется стерпеть от этой школьницы.

В квартире было темно, Уилла дома не было, поэтому Роберт прошел вслед за мной в мою комнату. Мы поспешно сбросили одежду, словно у нас было мало времени. От этого я почувствовала себя подростком. Роберт старался быть сексуальным, но выглядел лишь неловким. Я сама легла на кровать, приняв соблазнительную позу: на боку, подложив руку под голову. Роберт засмеялся. Такой реакции я не ожидала, но увидела, что он явно возбужден. Навалившись на меня, он раздвинул мне ноги коленями. Всем весом он опирался на руки, между которыми оказалась моя голова. Времени даром он не терял – что уж там, ни терял ни минуты, не утруждая себя прелюдией перед тем, как войти в меня.