Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

Когда мы привычно прощались с Джулианом после паспортного контроля и он уже навострился бежать в зал ожидания для пассажиров первого класса (совершенно убогий по сравнению с залом в Хитроу, утешил меня добрый дяденька Джулиан), вместо обычного «Ну ладно, увидимся» я сказал:

— Джулиан, я хочу извиниться.

— За что? — Он испуганно взглянул на меня, видимо, опасаясь, что разговор может выйти за рамки социальных норм.

— За свое раздолбайство. За то, что плохо тебе помогал, и вел себя неадекватно, и тебе еще приходилось меня покрывать. Я просто хочу, чтобы ты знал: у меня сейчас сложный период в жизни, и мне надо было забыться, уйти в отрыв, потому что иначе я бы просто сломался. Я был не очень хорошим помощником, я все понимаю. Прости меня, ладно?

— Да, Том, конечно. Спасибо. Честно сказать, я немного тревожился за тебя.

— Я знаю, Джулиан. И я очень тебе благодарен. Но ты все равно бы не смог мне помочь. Я должен был справиться сам. Ты меня извини, если что-то не так. Но я все компенсирую, правда.

— Ты давай приходи в норму, и для меня это будет лучшая компенсация, — сказал он и смущенно закашлялся, сообразив, что невольно проговорился. Обычно он не показывает своих чувств. Это было так мило и трогательно, что я чуть не бросился ему на шею и не расцеловал в обе щеки. Душевный он все-таки дядька, Джулиан.

— Я приду в норму, честное слово.

Домой я приехал около десяти вечера. Сейди хотела встретиться со мной в баре «Алмейды» после спектакля, но я сказал, что никуда не пойду, потому что устал.

— Ты устал?! — рассмеялась она по телефону. — Что ты там делал, Томми? Ладно, при встрече расскажешь. Я буду дома часов в одиннадцать и жду подробнейшего отчета. Бобби сегодня намылился в клуб, но сказал, что сначала заглянет домой. Только совсем ненадолго. У них там какое-то монументальное мероприятие в «Воксхолле». Большой гейский вечер. Так смешно называется. То ли «Зонд», то ли «Зонт», то ли «Забой». Или «Убой»?

— «Прибой», — подсказал я. — Неплохая возможность для одинаково мыслящих джентльменов пообщаться друг с другом и поговорить об общих интересах.

— А, ну тогда хорошо. А то я уже испугалась, что он пойдет предаваться разврату. Ну, знаешь, секс с извращениями, все дела. А если там джентльмены и общие интересы, тогда я спокойна. Может быть, он познакомится с серьезными дяденьками-коммерсантами и получит заказ на оптовую партию абажуров.

Я ужасно по ней соскучился. И по Бобби — тоже. И с нетерпением ждал завтрашнего утра, когда к нам на завтрак придут Чарли с Финном. Но сегодня мне хотелось побыть одному.

Мне надо было принять ванну. От меня страшно воняло. Даже я это чувствовал, стало быть, объективно запах был просто убийственный. Я устал, у меня все болело, но я знал, что горячая ванна меня оживит.

Глянув на себя в зеркало в ванной комнате, я пришел в ужас. Да, мне было паршиво. Но одно дело — чувствовать себя паршиво, и совсем другое — выглядеть точно под стать самочувствию. Я уже упоминал про прыщи и приятно землистый оттенок лица, но раньше я как-то не замечал, что у меня выпирают все ребра и я действительно похож на ходячий скелет. Что не есть хорошо.

Но хотите — верьте, хотите — нет, когда я взглянул на свое отражение в большом зеркале рядом с ванной, меня вдруг прошибло, что я первый раз в жизни смотрю на мужчину. Не на мальчика, а на мужчину. Я подумал: теперь я мужчина и готов отвечать за свои поступки. Я знаю: то, что я делал, было глупо, опасно и безрассудно. У меня столько проблем, которые еще предстоит разрешить, и это будет непросто, очень непросто, но я не жалею о том, что было, и если бы мне дали возможность еще раз пережить две последние недели, я бы не изменил в них ни единой секунды. Ни за какие сокровища мира. Я устроил себе испытание, и я его выдержал. Я решился дойти до предела, за который нельзя выходить без страховочной сетки; причем шел и не знал, где он, этот предел, и сумею ли я вернуться. Но я все же вернулся. И мое возвращение и есть подтверждение того, что теперь я мужчина, который знает, чего он стоит и что ему нужно, и будет выстраивать свою жизнь соответственно. Пролистайте любую брошюрку из серии «Помоги себе сам», и вы непременно наткнетесь на фразу типа: «Иногда нам бывает необходимо упасть в самый низ, чтобы начать все сначала и снова подняться наверх» или «Не жди помощи со стороны. Безусловно, найдутся люди, которые будут тебе сочувствовать и постараются как-то помочь. Но единственный, кто поможет тебе реально, — это ты сам». Да, я понимаю, что это банально. Но с той самой минуты, когда я прикончил последнюю порцию наркоты в ту последнюю ночь в Нью-Йорке, я уже знал, что теперь у меня есть единственный путь — только вверх, и что этот путь я проделаю сам, без какой-либо помощи со стороны. Я дошел до предела. Пора возвращаться.