Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

Сейди резко поднялась с дивана.

— Знаешь, что, Томми? Ты уж разберись и реши, кто для тебя важнее: мы с Бобби или Индия. Спокойной ночи. — Она вышла из комнаты, чуть ли не хлопнув дверью.

Я сидел в темноте, и меня трясло. Я говорил себе: «Успокойся. Дыши глубже, Томми. Дыши глубже».

ПРОСТО ПИЗДЕЦ, А НЕ ДЕНЬ.

Я закрыл глаза и попытался заснуть, но у меня ничего не вышло. Когда в тебе поселяется страх, сон не приходит, пока организм не отрубится сам. Да, я, кажется, понял, что со мной произошло. Страх поселился во мне и теперь управляет мной по своему произволу. Панические атаки, слезы, обморок, даже безудержный онанизм — это все для него, для моего господина Страха.

Меня одолевает дурное предчувствие. Оно все время со мной, неотступно. Что-то случится — уже очень скоро. Что-то очень плохое. Я не знаю, что это будет. Знаю только: оно уже близко.

Я был измучен и выжат до капли. Все тело как будто налилось свинцовой тяжестью. Сейдины злость и обида придавили меня к дивану, словно невидимая каменная плита. У меня просто не было сил, чтобы встать и подняться к себе. Я лег на бок, свернулся калачиком и стал смотреть на ночное небо, слабо светившееся в окне.

Жил-был маленький мальчик по имени Фред. И было ему восемь лет. Он жил с мамой и папой в маленьком домике на маленькой улочке в городе, где все улочки были маленькими, и все дома были маленькими и походили один на другой как две капли воды.

Наверное, люди, которые строили этот город, хотели, чтобы все у всех было на равных, и никто не чувствовал себя обиженным, и горожане могли выбирать, как им жить: в равной степени счастливо или же в равной степени наоборот. К сожалению, большинство выбрало «наоборот». Так было проще: во-первых, ты принадлежал к большинству, и никто тебя не доставал, и не надо было никому ничего объяснять и при этом краснеть и смущаться, а во-вторых, если все плохо и ты не ждешь ничего хорошего, потому что уверен, что перемены бывают лишь к худшему, тебе никогда не придется испытывать горечь разочарования.

Фред был смышленым ребенком и понимал, почему людям нравится, когда все в равной степени плохо — в теории, в этом есть свои плюсы. Но на практике ты превращаешься в серого, невыразительного индивидуума, у которого все как у всех — и сам ты такой же, как все, хотя раньше был совсем другим, но постепенно утратил себя такого, каким ты был, и со временем стал похож на остальных. Даже внешне. Может быть, именно этого и добивались те люди, которые строили город. В таком случае они хорошо потрудились для достижения своей цели.

День за днем, месяц за месяцем наблюдал Фред за тем, как его мама становится все бесцветнее и серее, как стирается ее улыбка, как тускнеют ее глаза, и вот однажды, возвращаясь из школы, он увидел ее на улице неподалеку от дома, и подбежал к ней, и взял ее за руку. Женщина обернулась и удивленно взглянула на Фреда, и только тогда мальчик понял, что это не мама, а тетенька из соседнего дома. Просто они были очень похожи. И вот тогда Фред осознал, что это заговор, не иначе.

Почему люди становятся похожими друг на друга? Почему все дома в городе — одинаковые, и спальни у всех оклеены одинаковыми обоями, и на стенах висят одинаковые картины? (Сколько раз так бывало, что он приходил в гости к кому-нибудь из друзей и забывал, где он находится.) А если все люди живут одинаково, едят ту же самую еду, работают и отдыхают, как все, может быть, неизбежно настанет такой момент, когда все начнут думать и чувствовать одинаково. Неужели все к этому и идет?! Хотя Фреду было всего восемь лет, ему стало страшно. По-настоящему страшно. Он ни капельки не сомневался, что именно так все и будет.

Как-то раз Фред встретил на улице очень сердитого дяденьку. Дяденька возмущался, потому что кто-то из соседей поставил у себя на крыльце горшок с цветами другого цвета — не такого, как все остальные цветы в одинаковых горшках перед входом во все остальные дома на той улице, а стало быть, и во всем городе тоже. У всех цветы — желтые, а эти — розовые. (Кстати, розовые нравились Фреду гораздо больше, но он был умным мальчиком и поэтому промолчал.)

— Возмутительно, — бушевал дяденька, его серое лицо в кои-то веки раскраснелось от ярости. — И что они себе думают, интересно?! Так вот запросто взять и поставить у дома розовые цветы!

Тетенька в доме напротив высунулась из окна на втором этаже и горячо поддержала дяденьку:

— Полностью с вами согласна! Сегодня — цветы. А что завтра?!