Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

Я решил не вдаваться в подробности. Я ужасно устал. У меня был такой длинный день. Пива в холодильнике не обнаружилось. Нашлась только початая бутылка рислинга (полная на три четверти). Она стояла на дверце между бутылочкой с кетчупом и большой банкой из-под корнишонов, в которой еще оставалось два-три обитателя, причем, судя по виду, они давно умерли. Кто их купил, интересно? На моей памяти эта банка все время стоит в холодильнике, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь к ней прикасался. Так кто же убийца? Разумеется, дворецкий. Но лично я подозреваю Сейди. В дни, предшествующие «критическим», у нее как-то странно меняется аппетит. Мне представляется, как она посреди ночи спускается в кухню, чтобы украдкой загрызть парочку корнишонов. Сейди — убийца маленьких маринованных огурцов. Я буквально валился с ног, сегодняшний день стал для меня подлинным потрясением, мозги замкнуло на свободных ассоциациях вокруг корнишонов, а Сейди с Бобби, похоже, решили устроить мне форменный допрос с пристрастием.

— Надеюсь, ты осознаешь всю ответственность, Томми. Тебе нужно подумать о Финне, — вдруг выдал Бобби.

Я тут же напрягся.

— И что это значит?

Меня уже подзаебало, что все обвиняют меня в безответственности. Мне вполне хватило Финна, и Чарли, и себя самого. Так что не надо меня лечить. Со мной уже провели оздоровительные процедуры.

— Ну... — Бобби замялся, и они с Сейди виновато переглянулись. — Просто мы беспокоились, что...

— Вы?!— Я что-то не понял. Выходит, меня обсуждают за моей спиной. И до чего они дообсуждались, хотелось бы знать. Я налил себе полный стакан вина и с силой грохнул бутылкой о стол. Бобби с Сейди, наверное, подумали, что я злюсь. На самом деле я был не так зол, как казалось. Или, может, я просто этого не понимал. Сегодня все на меня наезжают. Как будто они сговорились. И меня просто уже не хватает на то, чтобы реагировать адекватно.

— Да, — сказал Бобби сбивчиво. — Мы с Сейди подумали...

— Да неужели?

— Томми. — Сейди попыталась меня успокоить. — Тебя никто ни в чем не обвиняет. Просто мы с Бобби поговорили. О тебе и о Чарли. Это действительно очень непросто, когда ты встречаешься с кем-то, и у него есть ребенок, и этот ребенок к тебе привязался, а ты, допустим, захочешь расстаться с этим человеком...

— Я ни с кем не хочу расставаться.

— Я сейчас не про тебя. Я вообще.

— А не надо вообще. Мы говорим о конкретно моей ситуации. — Я вел себя как задиристый подросток, которого либеральные папа с мамой застукали за курением травки.

— Хорошо, о конкретно твоей ситуации, — согласилась Сейди. — Мы с Бобби подумали... то есть нам показалось, что ты хочешь расстаться с Чарли, но никак не решишься. Из-за Финна. Потому что не хочешь его огорчать. И мы за тебя беспокоились. Потому что нам не все равно. Нам не хочется, чтобы тебе было плохо.

— Да, — сказал Бобби. — Мы за тебя беспокоились. И за тебя, и за Финна. Он так тебя любит. И если вы с Чарли решите расстаться, для него это будет действительно большое горе.

Возникла неловкая пауза. Я отпил вина. Оно было кислым и очень противным. Но мне было уже все равно. Ну и денек! Лучше б я умер еще с утра.

— Да, — сказал я, глядя в пол. — Вы все правильно говорите. Мне действительно было плохо.

— Я знаю, солнце. — Сейди перегнулась через стол и взяла меня за руку, как это всегда происходит в фильмах на тему общего оздоровления личности, когда кто-то из персонажей впервые произносит сакраментальную фразу: «Меня зовут Уэйн. Я алкоголик». Еще немного, и я удостоюсь бурных и продолжительных аплодисментов. Видимо, к этому все и идет.

— Просто... — Мне показалось, что я сейчас разревусь. — В последнее время все стало так сложно. Что-то со мной происходит, что-то странное и непонятное... Я много думал. О Чарли, о Финне и вообще обо всем: что мне уже почти тридцать и что мне не нравится, как я живу, то есть не то чтобы не нравится, просто, наверное, можно жить как-то иначе, но как — я не знаю... вернее, я знаю, но у меня все равно ничего не получится...

Сейди с Бобби встревожено переглянулись. Видимо, я их действительно напугал. Обычно я не толкаю подобные речи. Но знаете что? Вследствие всех непредвиденных обстоятельств сегодня был явно не самый обычный день в жизни Томми.

Пару секунд все молчали.

— Ты имеешь в виду то, о чем мы с тобой говорили в субботу в баре? — спросила Сейди, многозначительно глядя мне прямо в глаза. Блин, я совершенно об этом забыл. Когда мы с ней гнали, закинувшись коксом — еще до тех достопамятных кокаиново-анальных забав в туалете для инвалидов, после которых со мной приключилась истерика, — меня пробило на откровенность, и я сказал Сейди о том, что хочу ребенка.